|
Пpедисловие
 Научные концепции обладают своей собственной жизненной силой. Для автора, конечно, существенно, когда и при каких обстоятельствах появилась та идея, которая вынуждает его затратить немалые усилия для написания книги. Для процесса порождения и аккумуляции знания это вряд ли существенно. Тем не менее идеи редко рождаются вне диалога. Поэтому существуют определенные моральные обязательства автора перед теми собеседниками, которые, может быть, и не подозревая об этом, способствовали процессу кристаллизации представлений и превращения их в связный текст. Впервые, по-видимому, идея о том, что существует какая-то общность между экономическими процессами и феноменами, изучаемыми в статистической физике, возникла у автора в результате многократных обсуждений параллелей между биологическими и социальными процессами с Я.Дорфманом в 1980-1985 гг. К сожалению, развить эти идеи не удалось из-за трагического безвременного ухода Я.Дорфмана летом 1986 г. Дальнейшему росту моего интереса к этой проблеме способствовала стимулирующая атмосфера на семинаре А.Чернавского в Институте проблем передачи информации в 1985-1986 гг. и совместная работа с Ю.Сандлером в 1987-1990 гг. над применением нейросетевых моделей для изучения процесса принятия коллективных решений. В этот же период и несколько позднее автор интенсивно обсуждал возможности нейросетевого моделирования экономических процессов с А.Веденовым. Однако окончательное формирование термодинамического подхода к проблеме равновесия в экономике произошло во время неформальных обсуждений экономики науки, организованных В.Ольшанским в одном из московских биологических институтов, и последовавших далее периодических обсуждений этого круга проблем с В.Павловым и О.Бушмановым, за что автор искренне всем им признателен. Автор благодарен также своим зарубежным коллегам - проф. О.Андерссону за многочисленные обсуждения проблем теоретической экономики и возможность обсудить первый результат этой работы на конференции по экономике Восточной Азии в Пекине в октябре 1996г.; проф. Б.Артуру, проф. М.Бекману и д-ру Цзянь Вэйбину за стимулирующие обсуждения проблем экономического равновесия. Естественно, никто из перечисленных выше лиц не несет никакой ответственности за взгляды и выводы, изложенные в настоящей книге, а также за возможные ошибки и неточности. И наконец, автор выражает глубокую благодарность Российскому фонду фундаментальных исследований за финансовую поддержку издания книги. Первые три главы написаны при поддержке гранта РФФИ 96-06-80625. Введение
Эта книга является результатом размышлений над проблемами построения моделей социальных феноменов. В европейской научной традиции, начиная с Декарта и Бэкона, была проведена жесткая граница между исследованиями природы и изучением человека. Эта граница еще более резко была очерчена около столетия назад Дильтеем, Виндельбандом и Риккертом, разделившими области знания на те, где сущность исследования составляет выявление законов, связывающих понятия (физика является в этом отношении наиболее развитой наукой), и на "науки о Духе", т.е. те области знания, где сущность исследования составляет описание индивидуального, неповторимого (история здесь наиболее характерный пример). Но даже не становясь на неокантианские позиции, трудно не согласиться с тем, что безличный мир природы должен существенно отличаться от личностно окрашенного мира человека, обладающего по крайней мере эмпирической свободой выбора и способностью понимать мир. В какой же мере свобода и способность к пониманию, которыми обладает индивидуум, влияют на свойства сообществ? Что происходит, когда взаимодействия между индивидуумами становятся настолько существенными, что мы, по сути дела, уже мало что можем сказать о целом, наблюдая отдельного человека? Эта пограничная ситуация требует специального рассмотрения. Годятся ли в этом случае те методы исследований, которые выработаны для описания природы? Или все же индивидуальность является неустранимой и следует ее учитывать по крайней мере через ценности, т.е. через те критерии, которые определяют выбор отдельных людей? В какой мере сами эти критерии являются индивидуальными? По существу исследование человеческих сообществ в их различных ипостасях - экономических, политических, социальных - является "ничейной землей" между науками о природе и науками о Духе. Уже в XVIII веке, начиная с Ф.Кенэ и А.Смита, стало ясно, что некоторые области этой "ничейной земли" гораздо лучше поддаются формальному, логическому анализу, чем другие, и что экономическая теория - наиболее благодатная почва для построения строгих моделей благодаря доминированию интересов (в принципе доступных логическому анализу) в экономическом поведении людей. Тем самым на индивидуальном уровне определяется сила, управляющая поведением сообщества в целом. Подобные рассуждения выстраиваются в весьма простую и изящную схему - индивидуальный выбор поведенческих альтернатив определяется на основании личного интереса (в математических моделях такой выбор выражается через максимизацию функций полезности), а коллективное поведение рассматривается как сумма индивидуальных поведенческих актов. На выбор, производимый человеком, могут быть наложены некоторые дополнительные условия, ограничивающие этот выбор, тем самым задача определения условного максимума становится тем центром, вокруг которого формируются математические методы теоретической экономики. Усилиями нескольких поколений теоретиков был построен впечатляющий математический аппарат, позволяющий объяснить существование рыночного равновесия в условиях идеальной конкуренции и исследовать свойства равновесного состояния экономики. Успехи математической экономики намного превзошли достижения в построении социальных и политических моделей - причину такого положения указал еще А.Смит, обнаруживший существование общего регулятивного принципа в экономике - "невидимой руки" рынка, трансформирующей индивидуальные устремления в некий общий порядок. Но успехи теоретических и математических моделей не могут скрыть серьезного кризиса в этой области науки, наступавшего медленно и ставшего заметным только недавно. Начал стремительно увеличиваться разрыв между математической экономикой, дисциплиной, обладающей своим собственным интересным и содержательным предметом исследований, быстро развивающей все более абстрактные методы и в значительной степени превратившейся в весьма эзотерическую область математики, изучающую некоторые специфические типы функционалов в частично упорядоченных топологических векторных пространствах, и прикладными исследованиями, проблемы которых оказались слабо связанными с вопросами существования и свойствами рыночного равновесия. В практическом плане гораздо важнее, как система приходит к равновесию в условиях разнообразных ограничений. Эта проблема возникла в связи с исследованием "переходных экономик", для которых абстрактные теоремы о существовании равновесия мало что дают. При изучении переходных экономик важно понять, где устанавливается равновесие при тех или иных начальных неравновесных условиях. Углубление теоретических исследований рынка как такового также привело к возникновению серьезных вопросов, поставивших под сомнение теоретическую ортодоксию. Ф.Хайек привел достаточно веские аргументы в пользу того, что рынок как социальный институт существует отнюдь не вследствие неограниченного стремления к удовлетворению личных интересов, а скорее, наоборот, благодаря наличию системы жестких моральных правил, ограничивающих это стремление. А в этом случае изначальная парадигма, легшая в основу математических моделей - максимизация функции полезности как основа для определения равновесия, - должна быть поставлена под сомнение. Задачей настоящей книги является выработка новой точки зрения на природу и математический аппарат теории экономического равновесия - точки зрения, концептуально лежащей в русле идей Ф.Хайека и Австрийской школы, а также эволюционного подхода к экономической теории. Хорошо известна та идеосинкразия к эконометрике, которая разделялась представителями Австрийской школы. Задача этой работы - показать, что математический аппарат, позволяющий строго сформулировать некоторые базисные идеи К.Менгера, Л. фон Мизеса и Ф.Хайека, существует и хорошо известен. Это аппарат статистической термодинамики, которая, как следует из работ К.Шеннона, Л.Бриллюэна и Н.Винера, предваренных еще в 1920-х гг. идеями Л.Сцилларда, имеет применения значительно более широкие, чем физическая статистика. Статистическая термодинамика и теория информации в существенном совпадают, а что представляет собой рынок, если не поиск информации и принятие решений, причем информации в ее наиболее формальном, теоретическом смысле, как средства уменьшить число альтернатив выбора? Именно так интерпретировал институт рынка Ф.Хайек, и именно эта интерпретация дает, как мы покажем в дальнейшем, возможность построить количественную теорию рыночного равновесия, обладающую, на наш взгляд, значительно большими возможностями, чем ортодоксальная теория, основанная на идеях Вальраса и Самуэльсона. В заключение необходимо сделать несколько замечаний. Наш анализ существующих экономических теорий ни в какой мере не является обзором. Мы рассматриваем только те теории и те работы, которые нам представлялись интересными в контексте поставленной задачи - выработки нового подхода к исследованию экономического равновесия. Еще одно замечание касается строгости применения математического аппарата. Мы придерживаемся стандартов, выработанных в теоретической физике, т.е. считаем функции дифференцируемыми столько раз, сколько это нужно, заменяем суммы интегралами, но при этом, естественно, помним о тех ограничениях, которые должны быть наложены на столь вольное обращение с математическими объектами в связи с существованием разного рода особенностей. |