Кормилицына М.А. Семантически осложненное (полипропозитивное) простое предложение в устной речи Изд. 3

Оглавление

Введение

1. Современное состояние науки о языке характеризуется глубоким вниманием к содержательной стороне языка. "Можно утверждать, что, занявшись вплотную семантикой, лингвистика наконец-то занялась самым важным делом и подошла к тайному тайных языка" (Звегинцев, 2001, с.114). Процесс общей семантизации лингвистики не мог не коснуться и синтаксиса, такого уровня языка, который непосредственно связан с процессом коммуникации. Внимание ученых привлекает многоаспектный характер синтаксических явлений и прежде всего основной синтаксической единицы – простого предложения. "В образовании высказывания соучаствуют разнородные факторы: категории мысли, психологические механизмы и "житейская логика", внеязыковая действительность, которой касается высказывание, коммуникативная ситуация, цель, с которой делается сообщение, грамматические и лексические возможности языка, речевой узус, стилистические нормы и формы коммуникации. Совместное действие этих часто разнонаправленных сил создает высказывание" (Арутюнова, Ширяев, 1983, с.5). Отсюда понятна сложность анализа основной единицы синтаксического строя языка.

Наиболее значительных результатов в изучении предложения достиг формальный синтаксис, так как на всех предшествующих этапах развития синтаксической науки главное внимание уделялось по существу рассмотрению формы предложения, его структурной организации. Хотя содержательная сторона предложения постоянно находилась в поле зрения синтаксистов, в основном исследовались компоненты смысла предложения, связанные с его формой.

"Заслуга современного синтаксиса состоит не в "открытии" синтаксической семантики, а в уточнении ее основных понятий и в приведении методики семантического анализа единиц синтаксического плана в соответствие с современным уровнем семасиологии" (Актуальные проблемы русского синтаксиса, 1984, с.206).

2. К настоящему времени семантический синтаксис достиг уже значительных результатов в области изучения элементарных семантических структур предложения. Определены основные семантические модели, в ряде работ дается список этих моделей, описаны их модификации (Алисова, 1971; Сусов, 1973; Богданов, 1977; Золотова, 2001, 1982; Москальская, 1981; Кокорина, 1982; Новоженова, 1983; и др.). Однако такое описание не может быть полным без обращения к тому, что лежит за пределами минимума предложения. Проблемы же, связанные с семантической осложненностью простого предложения, только поставлены, но еще мало разработаны. Речь идет об отношениях не между предложениями как самостоятельными единицами текста, а о тех, которые являются результатом ветвления смысла предложения вглубь. При этом в структуру простого предложения включаются несколько номинаций ситуаций (препозитивных номинаций), одна из которых развернута в субъектно-предикатную структуру, остальные же присутствуют в свернутом виде. Эти дополнительные номинации заключены не только в обязательных компонентах семантической структуры, но и в тех членах, которые не входят в грамматический и семантический минимум предложения. Такое простое предложение может выражать "сложную" мысль, способно обладать большой семантической емкостью. Отсюда понятна актуальность для теории синтаксиса выделения и описания не только минимальных предложений, но и правил получения из них семантически осложненных высказываний. Важным является и анализ основных способов, приводящих к семантической осложненности, полипропозитивности простого предложения в устной речи, поскольку то, что сделано в области изучения полипропозитивных предложений, основано на наблюдениях фактов только письменной речи. Устная же речь, как установлено нами, дает специфические и разнообразные способы осложнения, нехарактерные для письменной.

Для изучения семантически осложненных предложений необходимы знания о типах пропозиций, их репрезентациях, о семантических и сочетательных свойствах последних. Существенно также выявление взаимосвязи способов осложнения с типами элементарных семантических структур. Решение этих проблем будет способствовать созданию "полного, адекватного описания системы простого предложения" (Обзор работ по синтаксису современного русского литературного языка, 1982, с.39).

Все вышесказанное определило цель исследования – выявить механизм семантического осложнения простого предложения, являющегося с точки зрения его формальной структуры монопредикативной единицей, с точки же зрения содержательной – полипропозитивной (то есть способной давать номинацию нескольких ситуаций), и особенности "работы" этого механизма в устной речи.

3. Объектом данного исследования, как уже было сказано, служит монопредикативная единица, обладающая полипропозитивным содержанием. Она может представлять собой самостоятельную коммуникативную единицу – высказывание ("При включении предложения в речевой акт происходит актуализация предложения, т.е. превращение его в высказывание" (Падучева, 1982, с.43) или являться частью сложного предложения, утрачивая свою коммуникативную независимость, но сохраняя структурно-семантические особенности, присущие ей как предикативной единице.

4. Материалом исследования послужили магнитофонные записи разговорной и устной научной речи (далее – РР и УНР), хранящиеся в Саратовском университете им.Н.Г.Чернышевского, и расшифровки магнитофонных записей устной научной речи из фонда Института русского языка им.А.С.Пушкина. Общий объем выборок – 20000 предикативных единиц, по 10000 из каждой названной выше сферы коммуникации.

Считаем, что такой объем проанализированного материала достаточен для всестороннего изучения полипропозитивных простых предложений и может обеспечить объективность и достоверность полученных выводов. Большее количество предикативных единиц едва ли смогло бы повлиять на характеристику сути анализируемых языковых фактов.

5. Интерес к изучению РР и УНР характерен для самых различных современных лингвистических концепций, хотя устная речь долгое время была на периферии внимания лингвистов.

До сих пор остро дискуссионным остается вопрос о том, представляет ли устная речь единый языковый объект. Одни ученые, например, О.А.Лаптева и руководимый ею коллектив русских и чешских лингвистов, работавших при Институте русского языка им.Пушкина и занимавшихся изучением HP, утвердительно отвечают на этот вопрос (Современная русская устная научная речь, 1985). О.А.Лаптева в своей монографии "Русский разговорный синтаксис" устность считает определяющим признаком, формирующим основные особенности языковых единиц, и противопоставляет кодифицированному литературному языку все разновидности устной речи в качестве единого языкового объекта. Объект своего исследования она называет устно-разговорной разновидностью литературного языка. "Жанры лекции, доклада, публичного выступления, беседы на научную тему и т.п. обнаруживают в выборе речевых средств прямую связь с соответствующими стилями в их письменном воплощении, но устная форма их осуществления налагает на них столь существенный отпечаток, что названные характеристики устной речи выступают здесь наряду со стилевыми характеристиками. Степень некодифицированности этой речи весьма велика". И еще: "Устной формы "кодифицированной речи" не существует" (Лаптева, 2002, с.44). Она предлагает "для объединения УПР (устной публичной речи. – М.К.) и РР использовать общий термин "устная разновидность современного русского литературного языка"" (Лаптева, 1983, с.201), то есть обе эти разновидности рассматривать опять-таки в качестве единого языкового объекта. В одной из своих статей О.А.Лаптева приводит результаты сопоставительного изучения руководимым ею коллективом УНР и ПНР, которое проводилось по разным параметрам: фонетика, лексика, синтаксис и др. Были отмечены отличия УНР от письменной речи даже в использовании книжно-письменных явлений, таких, как конструкции с причастными и деепричастными оборотами, предложно-падежными сочетаниями, а также наличие в УНР устно-разговорных средств, которые неизбежно проникают в любой текст. Отсюда был сделан вывод: "Принципиально в УНР монологического характера могут быть допущены все устно-разговорные средства, что позволяет объединять в языковом отношении УНР и УРР в так называемую устно-разговорную разновидность современного русского литературного языка" (Лаптева, 1984, с.67).

Мы не можем согласиться с таким выводом. Вслед за многими учеными (Д.Н.Шмелевым, Е.А.Земской, О.Б.Сиротининой и др.) мы считаем, что форма речи, безусловно, во многом предопределяет выбор языковых средств и накладывает определенный, порой значительный отпечаток на научную речь. УНР обычно рассчитана на непосредственное восприятие, причем выступающий имеет возможность следить за реакцией слушающих, изменять кое-что в подготовленном сообщении, устанавливать контакт с аудиторией. Он должен сделать все для того, чтобы стало возможным восприятие научной информации на слух (Гяч, 1979). Элементы спонтанности присутствуют в УНР, так как дефицит времени не дает возможности для выбора языковых средств. Все это обусловливает появление некоторых черт разговорности в УНР. Но в своей основе она строго логична, четко построена, тщательно заранее продумана, как и письменная форма научного стиля. Устная форма общения все-таки не имеет такого большого значения, чтобы создать особую единую разновидность языка. Различные устные высказывания настолько далеки друг от друга по лексическим и грамматическим особенностям и так близки соответствующим по тематике и целевой установке письменным текстам, что признак "устность" не представляется надежным для объединения всех устных высказываний в особую разновидность языка. Гораздо большую роль, чем форма речи, играют "иные условия, а именно условия функционирования и обнаружения тех или иных манифестаций" (Земская, Китайгородская, Ширяев, 1981, с.54). УНР – это кодифицированная речь с отдельными отклонениями за счет устной формы. В ней отражаются все основные стилевые черты научной речи, такие, как логичность, строгая подчеркнутость изложения, точность, ясность, объективность, абстрактность, "отвлеченно-обобщенность", сжатость изложения, интеллектуальность и ряд других (Митрофанова, 1973, Васильева, 1976, Кожина, 1977, Лариохина, 1979, Евстигнеева, 1983, Костина, 1984), что позволяет считать УНР устной формой научного стиля литературного языка. Эта форма научной речи вторична и полностью ориентирована на научный стиль. Исконная форма существования научной речи письменная, что объясняется таким ее определяющим признаком, как понятийное отражение действительности, логичность изложения. Научная речь должна быть строго доказательна, аргументирована. "Действительно научное изложение, сколь бы ни были важны устные диспуты на научные темы, непосредственное обсуждение тех или иных аспектов или результатов работы, в основном все же ориентировано на письменную речь, о чем явно свидетельствует необходимость во многих случаях хотя бы частичного перехода к элементам письменного изложения (к написанию формул, демонстрации таблиц, диаграмм и т.д.)" (Шмелев, 1977, с.32). Понятия, которыми оперирует научное мышление, выражаются обычно многокомпонентными структурами, характерными именно для письменной речи. "Письменная форма более удобна и надежна в смысле обнаружения малейших информативных неточностей, логических нарушений, которые неактуальны в бытовом общении, а в научном могут привести к самым серьезным искажениям истины" (Васильева, 1976, с.24). Обычно научные доклады, сообщения сначала пишут, отрабатывая "адекватную форму воплощения научной информации" (Васильева, 1976, с.24), или хотя бы составляют тезисы, план. И даже прения продумывают про себя, а потом уже воспроизводят в устной форме. Таким образом, основная особенность УНР – воспроизведение, продуцирование же, то есть порождение в момент сказывания, здесь следует считать второстепенной чертой. В РР соотношение этих двух способов устной речи совсем другое: ведущим является продуцирование, а воспроизведение представлено отдельными штрихами. Очень трудно согласиться с тем, что существует научная спонтанная речь (Лаптева, 1984, с.58), если спонтанность понимать как неподготовленность речи, ее формирование в момент сообщения, то есть продуцирование. На наш взгляд, предпочтительнее говорить об элементах спонтанности, которые присутствуют в основном только в отдельных жанрах УНР, например, дискуссиях.

Для РР, в отличие от УНР, устная форма первична и единственна, а спонтанность, неподготовленность всеми исследователями РР называются в качестве одного из определяющих ее (признаков наряду с непринужденностью, неофициальностью, непосредственностью общения партнеров коммуникации в речевом акте (Русская разговорная речь, 1973; Сиротинина, 1974; Земская, Китайгородская, Ширяев, 1981; Разговорная речь в системе..., 1983). До сих пор ученые не пришли к единому пониманию сущности РР. Ведутся споры о том, особый ли это язык или же это особая функциональная разновидность литературного языка и какие признаки ее надо признать определяющими: непосредственность общения (О.Б.Сиротинина), спонтанность речи (К.А.Долинин) либо совокупность выше названных признаков (Е.А.Земская). Тем не менее все признают, что РР есть "сфера коммуникации особого рода" (Земская, Китайгородская, Ширяев, 1981, с.3), что "это спонтанная устная литературная речь в условиях непринужденного неофициального непосредственного персонального общения" (Разговорная речь в системе..., 1983, с.3). Все сказанное не дает, по нашему мнению, возможности объединить УНР и РР в одну устную разновидность литературного языка. "Можно ли организованную речь, речь обработанную, сознательно преследующую определенные цели, дополнительные к чисто коммуникативным, с одной стороны, и речь необработанную, спонтанную, зависящую лишь от условий общения, с другой, рассматривать как однородные явления? Совершенно очевидно, что нет" (Гальперин, 1956, с.72).

Избранные нами для сопоставительного анализа две разновидности устной речи – РР и УНР – имеют и ряд различий, и ряд общих лингвистических черт, обусловленных, правда, различными причинами, что делает их изучение для исследователя еще более притягательным. Как в РР, так и в УНР наиболее четко выступает основная функция языка – коммуникативная. И в УНР, и в РР активно действует принцип экономии языковых средств, связанный в РР с экономией времени и речевых усилий в процессе общения, а в УНР с возрастающими требованиями к научному сообщению, что вызывает "стремление к максимальной сжатости изложения, к элиминации всего несущественного" (Лаптева, 1966, с.190).

Объединяет эти сферы общения и стремление к автоматизму, стандартности используемых конструкций, объясняемое в РР экономией усилий и пренебрежением к форме выражения мыслей, а в УНР (в связи с массовым распространением научной информации) требованиями быстрой, краткой, четкой коммуникации с сохранением максимума информации (Евстигнеева, 1983). Как видим, причины, вызывающие общие черты, принципиально различны в РР и УНР, что объясняется различием в самой природе этих разновидностей общения: РР – спонтанная, неподготовленная речь, для которой устная форма первична. УНР – устная форма научного стиля, ее устность вторична.

6. Ведущим методологическим принципом, которым мы руководствовались в своей работе, является принцип диалектического единства действительности, мышления и языка. Это обусловило необходимость использования при исследовании интересующих нас синтаксических единиц не только структурно-семантического лингвистического метода анализа материала, но и логико-семантического. Обращение к логическому аппарату, к логике вообще представляется вполне правомерным, так как "только по ее законам осуществляется осмысление явлений действительности, результат которого (результат мыслительной деятельности) и получает отражение в языке" (Залуцкая, 1981, с.6). "Законы логики суть отражения объективного в субъективном сознании человека". Именно сочетание этих методов характерно для работ по семантическому синтаксису, в русле которого выполнено данное исследование.

Первоначальный отбор полипропозитивных единиц и последующий их анализ проводились с помощью логико-семантического метода препозитивного членения и сопоставления изофункциональных структур. При сопоставлении использовались элементы не строго трансформационного анализа: вторичные репрезентации пропозиций сопоставлялись с предикативными единицами, поскольку именно в них отношения реальной действительности, составляющие содержание пропозиции, получают наиболее эксплицитное выражение. В тех случаях, когда мы имели дело с максимально свернутыми пропозициями, выраженными, например, "именем ситуации", для семантической интерпретации конструкции мы прибегали к приему перефразирования, который позволял эксплицировать смысл с помощью описательного выражения. И, наконец, нами активно применялся метод сопоставительно-функционального анализа, позволяющий изучать явления языка в конкретных условиях их использования, сопоставляя их функционирование в двух сферах коммуникации – РР и УНР, без чего невозможен стилистический анализ синтаксических единиц.

Необходимость применения совокупности различных методов и приемов диктовалась сложностью и многоаспектностью самого объекта исследования – семантически осложненного (полипропозитивного) простого предложения.

Статистический метод для изучения поставленных проблем не использовался в связи с размытостью изучаемых явлений, наличием множества переходных случаев, многочисленными совмещениями в структуре одного высказывания различных способов осложнения. В данном случае показатели "наиболее/наименее распространенный, частотный", "редко/часто" дают более объективную картину, чем точные цифры. Основные задачи работы – обнаружение, описание и систематизация разновидностей семантически осложненного предложения, а также выявление самых общих закономерностей распределения способов осложнения в РР и УНР, что должно помочь раскрыть механизм отражения в синтаксически простых построениях устной речи сложных взаимоотношений объективной действительности, выяснить специфику оформления мысли в такого типа простых предложениях. Насколько нам известно, целостное системное описание полипропозитивных простых предложений в устной речи пока в науке отсутствует.