Гёффдинг Г. Философия религии.
Пер. с нем. Изд. стереотип.

Оглавление

Из вступительной статьи. Задача и метод

1) Подъ терминомъ "философiя религiи" можно разуметь или мышленiе, для котораго религiя является источникомъ и базисомъ построенiй, или мышленiе, берущее религiю своимъ объектомъ. Въ настоящемъ изследованiи мы употребляемъ это слово въ его второмъ смысле. Мышленiе, истекающее изъ религiи, конструирующее въ ея духе, само принадлежитъ къ объекту философiи религiи и потому не должно называться этимъ именемъ.

Произнося слово "религiя", мы обыкновенно имеемъ въ виду известное психическое состоянiе, въ которомъ чувство и желанiе, страхъ и надежда, одушевленiе и преданность высшей воле играютъ более крупную роль, нежели размышленiе и изследованiе, и въ которомъ созерцанiе и образъ преобладаютъ надъ изысканiемъ и рефлексiей. Впрочемъ и въ рамкахъ самой религiозной жизни все снова и снова возникаетъ невольная потребность уяснить себе содержанiе этого психическаго настроенiя, дать себе отчетъ въ ценности его мотивовъ, въ объективномъ значенiи порождаемыхъ имъ мыслей. Возникшее такимъ образомъ религiозное мышленiе не ставитъ однако передъ собою религiозной проблемы во всей ея полноте. Все проблемы такого мышленiя ставятся и разрешаются въ пределахъ религiи, сама религiя не превращается въ проблему. Неизвестно еще никакой иной исходной точки анализа, кроме религiи; и во всякомъ случае все иныя исходныя точки занимаютъ настолько подчиненное положенiе по сравненiю съ религiей, что значенiе ихъ довольно ничтожно. Такой тонъ религiознаго мышленiя характеризуетъ перiоды, когда религiя все заполняетъ собою въ духовной области. Это классическiя эпохи религiи, – частью те великiе начальные перiоды, когда религiя, во всемъ обаянiи своего девственной, первобытной мощи, привлекаетъ къ себе все силы и интересы, частью те великiе организацiонные перiоды, когда вся наличная культура складывается или насильственно пригибается согласно нормамъ верховныхъ религiозныхъ идей. Въ эти классическiя времена господствуетъ величайшее единство или по крайней мере величайшая гармонiя въ области духовной жизни. Христiанство пережило такое классическое время въ перiодъ первыхъ христiанскихъ общинъ и впоследствiи – въ самый расцветъ средневековья – въ перiодъ великой организацiонной работы.

Религiозная проблема возникаетъ лишь тогда, когда некоторыя стороны духовной жизни – наука и искусство, мораль и соцiалъная жизнь – начинаютъ обособляться, требуютъ признанiя ихъ самостоятельнаго значенiя. Оне начинаютъ оценивать религiю съ своей точки зренiя и согласно своему масштабу, въ то время какъ раньше, въ классическiя времена, религiя или вовсе игнорировала ихъ, какъ въ начальный перiодъ, или оценивала съ своей точки зренiя и по своему масштабу, какъ въ перiодъ организацiонный. Возникаетъ такимъ образомъ вопросъ, возможно ли установить внутреннюю гармонiю между этими различными способами оценки.

Необходимы, какъ мы видимъ, вполне определенныя историческiя предпосылки, для того чтобы религiозная проблема могла возникнуть въ достаточно решительной постановке. Если угодно, время возникновенiя религiозной проблемы есть всегда несчастное время. Ведь проблема эта является всегда выраженiемъ духовной дисгармонiи. Различные элементы жизни духа не развиваются уже более въ томъ тесномъ согласiи, какъ раньше; они расходятся по различнымъ направленiямъ, между которыми, быть можетъ, въ конце концовъ останется лишь сделать выборъ. Но темъ самымъ впервые создается необходимость и возможность научнаго изследованiя въ данной области.

Уже самый фактъ превращенiя религiи въ проблему можетъ вызвать осужденiе очень многихъ людей. Однако мышленiе, разъ оно пробудилось, должно иметь право все подвергать своему изследованiю, и только само мышленiе можетъ поставить себе граннцы. Въ самомъ деле, кто же кроме него можетъ взять на себя эту задачу? Человекъ, не замечающiй проблемы, не имеетъ конечно основанiя размышлять надъ нею, но темъ менее имеетъ онъ основанiя препятствовать другимъ мыслить въ данномъ направленiи. Кто боится утратить свое единственное духовное убежище, тотъ пусть остается въ стороне. Никто не желаетъ похитить у бедняка его единственнаго агнца, – но и беднякъ не долженъ безъ нужды прогонять свое сокровище по столбовой дороге, требуя, чтобы ради него останавливалось все движенiе. Впрочемъ въ данномъ случае, какъ показываетъ опытъ, не агнцы, а именно козлища – къ делу и, особенно, не къ делу – возвышаютъ резкiе голоса, заявляя о своихъ огорченiяхъ. Обыкновенно не истинно нищiе духомъ, а закоренелые догматики поднимаютъ ужасный крикъ, когда свободное изследованiе требуетъ права касаться религiозной области наравне со всякой другой.

Съ изследованiемъ, которое я имею въ виду здесь предпринять, я не обращаюсь ни къ робкимъ духомъ, ни къ счастливымъ обладателямъ неопровержимой истины. Последнiе имеются во всехъ лагеряхъ; не мало ихъ и среди такъ называемыхъ "свободомыслящихъ", – классъ людей, который, подобно червямъ линнеевской системы, можетъ быть охарактеризованъ лишь отрицательными признаками, – настолько разнообразныя формы онъ охватываетъ. Люди, мнящiе себя обладателями истины, имеютъ известное отрицательное или положительное решенiе религiозной проблемы и потому утратили всякую способность къ дальнейшему размышленiю въ этой области. Робкiе духомъ не смеютъ размышлять о религiи. Изследованiе наше обращается къ людямъ движенiя, къ людямъ идущимъ впередъ: "человекъ, идущiй впередъ, будетъ всегда благодаренъ", куда бы онъ въ конце концовъ ни пришелъ.

Философiя, какъ известно, богаче идеями, точками зренiя и отдельными изследованiями, нежели конечными результатами, – и это могло бы привести въ отчаянiе философа, если бы его не поддерживала вера, что непрерывное исканiе истины уже само по себе принадлежитъ къ темъ высшимъ духовнымъ ценностямъ, утвержденiе которыхъ составляетъ задачу всякой истинной религiи. Если даже религiозно-философское изследованiе и не приведетъ насъ ни къ какимъ положительнымъ выводамъ, то все же оно, быть можетъ, въ состоянiи указать намъ причины возникновенiя религiознаго спора, выяснить значенiе этого спора для развитiя духовной жизни человека. И если религiозная проблема не разрешима, то мы узнаемъ, можетъ быть, почему она не разрешима.

2) Философiя религiи отнюдь не должна исходить изъ какой-либо готовой философской системы. Конечно, въ известномъ смысле всякое мышленiе должно быть систематическимъ; слово "система" буквально значитъ "то, что согласовано" и, само собою понятно, ко всякимъ нашимъ мыслямъ предъявляется неумолимое требованiе, чтобы оне были "согласованы" между собою. Внутренняя связь и внутренняя последовательность служатъ конечнымъ признакомъ истины во всехъ областяхъ, и въ числе прочихъ область философiи религiи должна также удовлетворять этому критерiю. Но работа философiи религiи окажется наиболее плодотворной въ томъ случае, если религiя и ея явленiя не будутъ приводиться въ связь съ законченнымъ философскимъ мiросозерцанiемъ, но будутъ получать свое освещенiе отъ философскаго изследованiя, какъ разъ именно и ставящаго своею целью выяснить, возможенъ ли въ данной области какой-либо законченный результатъ. Задача состоитъ въ томъ чтобы изследовать соотношенiе между религiей и жизнью духа въ целомъ. Религiя сама есть одинъ изъ видовъ или одна изъ формъ духовной жизни, и потому правильную оценку она можетъ получить лишь тогда, когда разсматривается въ связи съ другими видами и формами этой жизни. Масштабъ, прилагаемый при этомъ къ религiи, не является чуждымъ ей. Есть однако служебная роль, отъ которой не освобождается никакая духовная сила; подъ какимъ бы высокимъ именемъ она ни выступала: все духовныя силы должны служить къ углубленiю и обогащенiю развитiя жизни духа. Въ задачу философiи религiи входитъ поэтому прежде всего найти средство для выясненiя, насколько религiя при данныхъ условiяхъ нашей культуры способна къ выполненiю указанной роли. Къ разрешенiю или, по крайней мере, къ наилучшему разследованiю этой проблемы философiя религiи не можетъ приступить съ иными предпосылками, нежели те, которыя всякая другая наука привноситъ въ обработку своего матерьяла. Очень часто, конечно, философiя религiи вынуждена констатировать существованiе вопросовъ, на которые не можетъ быть дано ответа: соотношенiя въ духовной области гораздо запутаннее и разнообразнее, чемъ думаютъ отрицательные и положительные догматики. Но изследованiе проблемъ все-же не лишается отъ этого своего значенiя. Вполне выясненная невозможность разрешенiя (docta ignorantia) вопроса естественно заставляетъ изследовать, действительно ли въ данномъ случае необходимо какое-либо разрешенiе. Кроме того такая работа изощряетъ проницательность въ определенiи техъ особыхъ условiй, при которыхъ развивается наша духовная культура, условiй, которымъ по всей вероятности не предстоитъ слишкомъ продолжительнаго существованiя; ведь и въ настоящее время далеко не все индивидуальности испытываютъ на себе ихъ влiянiе въ одинаково сильной степени.

Религiозно-философское изследованiе всего целесообразнее построить такимъ образомъ, чтобы оно распалось на гносеологическую, психологическую и этическую части...

Об авторе

Гёффдинг Гаральд

Известный датский психолог и философ. Родился в Копенгагене. Там же получил образование, работал учителем в школе. С 1883 г. профессор Копенгагенского университета. В 1915 г. оставил преподавательскую деятельность. В своих философских трудах опирался на идеи Канта, Шопенгауэра, Гегеля. Выделял три периода развития философского сознания (анимизм, платонизм, позитивизм) и пытался соединить принципы эмпиризма и позитивизма с основными положениями критической философии Канта. Трактовал сознание как высшую форму биологического развития и предполагал, что свойства отдельных психологических элементов определяются совокупностью связей и отношений, в которые они включены. Ему принадлежит методологическая установка (процесс обработки информации о стимуле, предшествующий его распознаванию), получившая наименование шага Гёффдинга. Кроме того, он был автором учебника по психологии, работ по истории философии, этике, философии религии и др.