|
Оглавление
Введение
Нет такого грамматиста, который не задавал бы себе вопроса: "что такое синтаксис?" Ответы на этот вопрос различны. Они далеки от единозначности. Недаром К. де-Бур говорил, что синтаксис "представляет собой наиболее скрытую часть языка". Синтаксис создает язык из слов и их форм. Р.-Л.Вагнер назвал синтаксис "ядром языка". Первым поставил вопрос о содержании синтаксиса Д.Рис. Определение синтаксиса как части лингвистической науки, изучающей структуру словосочетания, предложения и сочетания предложений, приводит к необходимости отграничения синтаксиса от морфологии, с одной стороны, и от грамматической стилистики – с другой, так как морфология, изучая формы и употребления слов, тем самым определяет их сочетаемость, а грамматическая стилистика имеет дело с использованием тех же структур в целях выразительности. В.Брёндаль определяет предмет синтаксиса следующим образом: "Необходимо четко разграничить морфологию и синтаксис, так как морфология определяется как теория форм и их значения, а синтаксис понимается как теория предложения и его членов. Следовательно, морфология изучает падежи, слова, словопроизводство, тогда как синтаксис занимается исключительно сочетаниями слов, предложениями с их сочетаниями и анализом". Близость предметов синтаксиса и морфологии очевидна. Дамурет и Пишон подчеркивают эту близость, говоря, что "морфология и синтаксис находятся, на наш взгляд, в столь тесных отношениях, что разграничить их почти невозможно". Морфология в отличие от синтаксиса может быть определена как наука о словоформах и их значениях. Синтаксис – как наука о группах словоформ и их сочетаниях. Предметом морфологии окажутся образование форм и их употребление в предложении. Примером синтаксиса явятся образование словосочетаний, структура простого и сложного предложений. Порядок слов, входящий в структуру предложения, должен быть отнесен к компетенции синтаксиса. Изучая принципы строения предложения, синтаксис теснейшим образом соприкасается с грамматической стилистикой, предметом изучения которой является экспрессивное содержание синтаксических структур предложения. Разница между синтаксисом и грамматической стилистикой заключается в том, что, по словам Ж.Антуана, синтаксис "изучает предложения, относящиеся к интеллектуальной речи, стилистика же рассматривает употребление слов в аффективной речи". Таким образом, грамматическая стилистика не совпадает с синтаксисом, так как предметом их изучения являются два разных аспекта языка. Ж.Антуан считает неправильным относить к синтаксису употребление частей речи на том основании, что синтаксис изучает не отдельное слово, а организацию слов в сочетания и предложения. Решая вопрос о содержании синтаксиса, автор ссылается на определение языка, данное психиатром Оберданом, изучавшим явления афазии. Последний исходил из того, что единицей языка является не слово, а предложение. Не только речь, но и язык жестов, например язык глухонемых, состоит из пантомимических предложений. Речь представляет собой не просто употребление тех или иных слов, но употребление их в структуре предложения. Говорить – это значит не только пользоваться словами, но пользоваться ими в предложении. Так, непосредственным объектом синтаксиса являются сочетания слов. Последние существуют в виде групп слов ("словосочетаний ") и в виде предложений и их сочетаний. Теория словосочетания еще в конце прошлого столетия была изложена И.Рисом в его известной работе "Was ist Syntax?". Автор предлагает обогатить синтаксис (учение о предложении), введя в него изучение групп слов (словосочетаний). Идея Риса сводится к тому, что между словом – единицей фонетической и лексической – и предложением – единицей языковой коммуникации и единицей синтаксической, поскольку предложение является организованным целым, должна находиться промежуточная единица, представляющая собой группу слов, но не тождественная собственно предложению в силу отсутствия в ней предикативного ядра. Группы слов (словосочетания) входят в состав предложения как его члены. Содержание синтаксиса вырисовывается как изучение словосочетаний, предложений и сочетаний предложений. Точнее: 1) изучение способов сочетания слов в группы и их взаимоотношения внутри этих групп, 2) изучение структуры предложения, т.е. способов сочетания членов предложения и их отношения друг к к другу, 3) изучение способов сочетания предложений и их взаимоотношения. Под термином "предложение" в данной работе понимается группа слов, объединенных синтаксически, 1) имеющая в своем составе подлежащее и сказуемое, образующие предикативное ядро, 2) имеющая только сказуемое с зависящими от него членами предложения, достаточное для появления предикативности (безличные, повелительные, эллиптические предложения с опущенным подлежащим), 3) имеющая только подлежащее и зависимые от него члены, но сказуемое которой подразумевается либо легко восстанавливается по содержанию подлежащего и общему контексту (номинальные предложения). Сочетание двух и больше предложений в один сложный комплекс по традиции именуется в этой работе сложным предложением. Последующее изложение посвящено рассмотрению некоторых структур сложного предложения современного французского языка. * * * Непосредственным объектом рассмотрения явятся четыре типа синтаксических структур: 1) подчинение, 2) сочинение, 3) соположение, 4) присоединение. На первом месте стоит подчинение, во-первых, потому что оно представляется мне наиболее содержательным из всех перечисленных сложных предложений, ибо охватывает наибольшее количество возможных логических отношений между двумя частями сложного целого, и, во-вторых, потому что все это многообразие логических оттенков отвечает единому грамматическому отношению, а именно иерархическому отношению главенства одного предложения над другим, что сказывается на грамматической несамостоятельности этого последнего. Эта грамматическая несамостоятельность проявляется в особенностях его формы – в наличии коррелятов, порядке слов, употреблении наклонений, положении его по отношению к главному и т.д. Классификация предложений внутри подчинения наталкивается на известные трудности, первая из которых – это выбор между формально грамматическим и семантическим принципами. Следуя первому, мы пришли бы к классификации на основании подчиняющих союзов или местоимений, наличия антецедента или коррелята, к классификации в соответствии с лексико-грамматической категорией подчиняющего слова и т.п. Семантический принцип классификации исходит из характера содержательного отношения между частями сложного комплекса. Я останавливаюсь на сочетании обоих принципов и исхожу из содержательного отношения между подчиняющим предложением или его членом и зависящим от него придаточным, но и учитываю те формальные моменты, которые характеризуют каждый тип связи и находятся в известном отношении к обусловливающим конструкцию содержательным связям. Мне представляется, что это наиболее целесообразно, ибо именно характер содержания подчиняющего элемента, его семантика обусловливают необходимость или возможность появления при нем придаточной части. С другой стороны, придаточная часть всякого сложного предложения оформляется особым образом, в зависимости от того, каковы отношения между нею и подчиняющим элементом (член предложения, все главное предложение в целом, часть его). Это оформление, делающее придаточную часть грамматически несамостоятельной, зависящей от главной, ставит ее в иерархическое положение по отношению к этой последней. На этом основании возникает несколько типов придаточных предложений, например служащие раскрытию содержания подчиняющего элемента, лексически опирающегося на подчиненное предложение. К этому типу относятся прежде всего дополнительные придаточные, в которых более или менее общее значение подчиняющего глагола или существительного необходимым образом предполагает присутствие при нем дополнения либо в виде особого члена предложения, либо в виде особого дополнительного предложения. Появившееся за последние годы в наших грамматических исследованиях стремление относить подобного рода придаточные при существительных в разряд относительных именно на том основании, что они зависят от существительного, представляется мало удачным. С точки зрения содержания, отношение между главным и придаточным в вышеприведенных случаях одинаково: оно состоит в раскрытии содержания подчиняющего слова. Если же встать на чисто формальную точку зрения и классифицировать придаточные предложения в зависимости от грамматической категории подчиняющего слова, то надо говорить о приглагольных и присубстантивных придаточных, а не о дополнительных или относительных. И хотя в традиционном представлении дополнительные предложения нормальны при глаголах, так как ассоциируются с приглагольным дополнением простого предложения, характер соответствующих существительных, которые относятся к разряду "имен действия", позволяет по семантическим связям относить подчиняемые ими предложения в ту же рубрику, что и приглагольные дополнительные. Несогласие числить подобные предложения в разделе относительных опирается на характер логического отношения этих последних с подчиняющим словом, признак, характеристику которого они выражают: L'homme qui passe dans la rue m'est inconnu. Интересное явление в области дополнительного подчинения представляют собой конструкции, включающие глаголы, которые осуществляют управление зависимым дополнением с помощью предлогов \`а и de в чисто грамматической их функции. Имеются в виду предложения типа Je ne m'attendais pas а се que vous puissiez me trahir. Конструкции этого типа, все более укрепляющиеся в современном французском языке, представляется целесообразным относить к дополнительному подчинению на основании присущих им логических связей. Связи эти наличествуют между главной и придаточной частями комплекса. Очень показательна также весьма охотно реализуемая возможность опущения предлога, а вместе с ним и местоимения се, в результате чего сочетание принимает следующий вид: Je ne mattendais pas que vous puissiez me trahir. Наконец, целый ряд подчиненных предложений служит выражению обстоятельств, в которых реализуется содержание главного предложения, обстоятельств, которые сопутствуют этой реализации или соотносят с другим действием время, место, условия и характер осуществления содержания главного предложения. К этой группе относятся так называемые "обстоятельственные " придаточные предложения. Они интересны главным образом многозначностью вводящих их союзов, которая обусловливает непосредственные контакты между различными типами обстоятельственных придаточных предложений, иногда весьма далеких друг от друга по выражаемым ими логическим или конкретным отношениям. Как это следует из сказанного, я придерживаюсь одной из существующих классификаций, которая представляется мне вполне правомерной. В рамках этой классификации в работе рассматриваются формальные моменты, которые характеризуют и обусловливают каждый из перечисленных типов предложений. К числу таких формальных моментов относятся: 1) способ подчинения, т.е. тип подчиняющего слова (союза, местоимения, наречия и т.д.), 2) грамматическая структура подчиненного предложения, порядок слов в нем, 3) наклонение глагольных форм, обусловленное связью придаточного с главным, 4) наличие соотносительных слов в главном предложении и степень зависимости от них придаточного, 5) взаиморасположение подчиняющего и подчиненного предложения, и т.п. Что касается типа подчиняющего слова, то здесь в центре внимания оказывается многозначность подчиняющих союзов, а следовательно, трудность осуществления двойственного принципа классификации некоторых видов союзного сложного предложения на основании логической (содержательной) связи предложений и на основании формы сочетания предложений, т.е. союза. Грамматическая зависимость придаточного предложения от главного проявляется в целом ряде особенностей его структуры. Например, вхождение подчиняющего слова в состав самого придаточного в виде определенного члена предложения, что свойственно относительному подчинению; порядок слов некоторых типов придаточных предложений полностью противоречит возможному для французского простого предложения расположению его членов. Употребление особых форм наклонения в придаточных предложениях непосредственно зависит от отношения между содержанием главного и подчиненного предложений, с одной стороны, и от отношения всего комплекса к актуальному членению предложения – с другой. Так, в дополнительных придаточных сюбжонктив, являясь формой выражения второстепенного действия, появляется в том случае, когда оно не содержит собственно сообщения, а служит основанием для сообщения, содержащегося в главном. Это распределение ролей в отношении актуального членения связано с семантическим наполнением глагола или существительного главного предложения, от которого непосредственно зависит придаточное. Наконец, степень связанности придаточного предложения с главным может быть различна, и зависит она в ряде случаев от характера подчиняющего слова в главном предложении. Например, относительные предложения распадаются на три весьма различные группы в зависимости от их отношения к антецеденту. А это отношение в свою очередь зависит от степени детерминированности антецедента, т.е. от его принадлежности к именам нарицательным или собственным, от его ситуативных связей, от наличия при нем зависимых членов предложения, от его отнесенности к той или иной лексико-грамматической категории (имя, местоимение и т.д.). Спаянность главного и придаточного предложений, которые объединены в одно сложное целое "относительной" связью, различна. Предложения собственно относительного подчинения, где соблюдается иерархия подчиняющего и подчиненного предложений, распадаются на две части: 1) обязательных придаточных, наличие которых обусловлено недостаточной детерминацией антецедента в главном; предложения этого типа могут быть названы "относительно-определительными"; 2) необязательных придаточных, наличие которых в силу достаточной детерминации антецедента факультативно и содержит дополнительную его характеристику. Придаточные этого типа могут быть названы "относительно-дополнительными". Наконец, предложения, вводимые относительным местоимением + се (се qui, ce que), не связаны с антецедентом, который содержался бы в первом предложении в виде его члена, а представляют собой сообщение по поводу всего содержания этого предложения в целом. Такие предложения с относительной связью характеризуются особыми грамматическими чертами, среди которых, например, возможность не только постпозиции и интерпозиции по отношению к основному предложению, но и препозиции: Et, ce qui m'\'etonne surtout, je l'aime toujours. Препозиция совершенно исключена для первых двух типов придаточных с относительной связью. В отличие от них в предложениях третьего типа появляется дополнительный грамматический элемент – местоимение се, роль которого – суммировать содержание основного предложения. Предложения этого типа содержат высказывание по поводу содержания того предложения, с которым они соотнесены при помощи суммирующего се. Ни семантически, ни грамматически, однако, они не обязательны. Сами они имеют такую форму, что могут существовать как вполне самостоятельное законченное целое, связанное с предыдущим лишь контекстуально. Это приводит к тому, что часто предложение с се qui (ce que) ставится после точки. Этот тип предложений следует отличать от относительного подчинения, так как он не содержит, собственно, черт, характеризующих "подчинение". Он может быть определен как "относительное присоединение". Наконец, к разделу подчинения относятся такие новые в языке явления, как постепенное формирование сложного предложения с дополнительным придаточным из простого предложения, в котором наречие, перемещающееся от выражения признака действия к характеристике всего содержания предложения в целом, берет на себя функцию "модального слова". Такое модальное наречие, относясь ко всему предложению, а не к отдельному его члену, выходит из состава предложения, становится "отдельным". Но именно эта его отдельность придает ему характер особого предложения, который усиливается и закрепляется вынесением его на первое место и введением между ним и последующим союза que: Heureusement, vous m'avez compris. Heureusement que vous m'avez compris. Структурно появляется сложноподчиненный комплекс, в котором, однако, при сохранении прежнего общего содержания перемещаются логические акценты. В первом случае при вхождении наречия в состав предложения центром сообщения является предикативная группа vous m'avez compris, во втором наречие, выделившееся и занявшее место главного предложения, получает самостоятельный логический акцент. Это изменение сказывается на интонации, проявляясь в значительном повышении тона. Неупотребительная в XIX в. и даже в начале XX, сейчас эта конструкция входит все более прочно в литературный язык. Источник ее – живая речь, эмоциональная, подчеркивающая оценочный момент, заключенный в модальном наречии. Однако, и это обязательно следует иметь в виду, выйдя из состава простого предложения, в котором модальное наречие, несмотря на оценку, в нем содержащуюся, не могло влиять на выбор глагольного наклонения, и превратившись в сложноподчиненную конструкцию, оно все-таки не обусловило применения в придаточном сюбжонктива. А в то же время мы вправе этого ожидать, ибо содержанием вновь возникшего главного предложения оказалась оценка, а оценка в главном требует сюбжонктива в придаточном согласно нормам употребления этого наклонения в современном французском языке. Может быть, когда-нибудь так оно и будет, но пока этого еще нет. Центральным вопросом обстоятельственных предложений мне представляется многозначность подчиняющих союзов, которая исключает возможность чисто формальной классификации этих предложений в соответствии с инструментом подчинения. Необходимо привлечение логико-семантического критерия, который в ряде случаев обусловливается грамматической структурой предложения. Так, придаточные предложения при антецедентах, принадлежащих к определенным лексико-грамматическим группам (обозначение времени, места именами существительными), вводятся наречием ой и включаются в разряд относительных. В случаях же, когда антецедент, обозначающий в главном предложении место, оказывается наречием, стоящее при нем придаточное числится в разряде обстоятельственных. Содержательная равноценность сложных предложений, оформленных разными союзами (и союзными словами), ставит вопрос о необходимости сочетания формальных и содержательных моментов при их классификации. Le jour о\`u nous nous sommes vus pour la premi\`ere fois; Le jour quand nous nous sommes vus pour la premi\`ere fois; Le jour que nous nous sommes vus pour la premi\`ere fois. С другой стороны, о том же говорит многозначность ряда союзов и взаимное перекрещивание их значений. Например, наречие quand, подчиняющее временные придаточные предложения, может выражать условную связь, а нормально служащее для выражения условия si очень часто не только не обозначает его, но и выходит из области подчинения, оформляя отношения уступления или противопоставления, что относится уже к области сочинения: S'i1 n'y a pas de jardins aupres de ces maisons, le beau paysage des champs et des hois d'alentour rachete ce d\'efaui. Второй раздел рассматривает сочетание равноценных семантически и грамматически предложений, связанных между собой по принципу объединения, сопоставления или противопоставления, выражающих одновременность или последовательность фактов, содержащихся в двух предложениях, связанных по принципу "сочинения". Характер связывающего их отношения выражается соответствующими сочинительными союзами. Особый интерес среди сочинительных конструкций помимо установления различных оттенков связи, выражаемых с помощью одного и того же союза, представляет, в частности, союз car. Его обычно называют "причинным", и, однако, это вызывает недоумение, так как, считая его выражающим причинную связь, его все же оставляют в разряде сочинительных. Отношение причины и следствия – отношение иерархическое, и по логике вещей союз car, если он действительно выражает причинную связь, должен относиться к подчинению. Представляется, однако, возможным утверждать, что основным и характерным для союза car является отнюдь не причинное значение, а служит он для введения пояснения, мотивировки содержания первого предложения. В этом качестве он вводит не подчиненное предложение, а вполне и по содержанию, и по форме самостоятельное, присутствие которого, как и всякого сочиненного предложения, факультативно. Это подчеркивается тем, что очень часто car начинает новое предложение, т.е. стоит после точки. Особенность сочиненных конструкций именно и состоит в равновесности, в факультативности объединения их, с точки зрения грамматики, в одно синтаксическое целое. Следующие главы посвящаются двум типам сложного предложения, которые до сих пор не подвергались, на мой взгляд, достаточно детальному рассмотрению. Это – "соположение" и "присоединение". Соположенные структуры – это предложения, связанные в одно целое без помощи специального языкового средства связи. Однако они не представляют совершенно независимых друг от друга высказываний. На письме они обычно объединены (или разъединены) запятой, и первое из них имеет особую интонацию, отличающуюся от падающей интонации конца предложения и включающую момент ожидания. Основные вопросы, возникающие при изучении соположенных структур, сводятся к следующему. 1) Как определяются границы соположения, т.е. можно ли о нем говорить лишь в отношении предложений, помещенных между двумя точками, или же соположение, предполагающее определенные связи между предложениями, выходит за пределы точки? 2) Какова роль лексико-грамматических признаков соположения, которые состоят в повторах, анафорическом употреблении местоимений, в фактическом отношении части и целого в содержании двух последовательных предложений, и т.п.? 3) Наконец, выяснение логического отношения между соположенными предложениями, т.е. того, что в условиях соположения можно назвать имплицитным подчинением или сочинением. Как правило, в существующих работах по французскому синтаксису о соположении говорится как о бессоюзном сочетании предложений, и дальше этого общего определения, к которому лишь изредка прибавляются два-три не менее общих соображения, дело не идет. "Присоединенными" я называю предложения, начинающиеся с подчинительного или сочинительного союза после точки. Формально – это отдельные предложения. Однако начинающий их союз указывает на тесную логическую связь их содержания с предыдущим предложением. Этот тип предложений очень характерен для современного французского литературного языка и представляет собой один из случаев присоединительных конструкций. В романских языках этот тип предложений лингвистически не исследовался. Он ведет свое начало из живого языка, с одной стороны, и, с другой, широко применяется как стилистический прием с легкой руки писателей-сюрреалистов, выдвинувших принцип "письма под диктовку мысли". Присоединительные конструкции вообще представляют собой некие добавления к предыдущему высказыванию и к формально, т.е. конструктивно и интонационно, законченному предложению, от которого они и отделяются точкой. Они посланы "вдогонку" сказанному ранее, содержат мысль, возникшую по завершении этого высказывания. Но эта "догоняющая" мысль связана с предыдущим более значимыми логическими связями, чем просто контекст. Это находит свое выражение в том, что присоединенные предложения начинаются с союзов. Однако союзы при сочинении и подчинении могут иметь несколько иные значения, обозначать иные оттенки связи, чем те же союзы при "присоединении". Так, основное значение союза mats в сочинительных конструкциях – это противопоставление, тогда как в присоединительных он служит для усиления акцента, для сильного логического выделения: – Qu'est се que tu as? dit-elle. – Moi? Mais rien. – Mais si, Que tu es nerveux aujourd'hui. Начиная новое предложение, союз et служит для подчеркивания заключительного, суммирующего характера этого предложения: – Nous allons faire, dit-elle, une surprise\` a nos amis. Et elles se mirent \`a preparer lew d\'epart. Такое "заключающее" значение союза et в "присоединенном" предложении перекликается с аналогичным употреблением et в сложном предложении, состоящем из трех (или более) сказуемых, два первых из которых синтаксически соположены, третье, заключающее, "присоединено" посредством союза et: Il entra dans sa chambre, tourna la cle dans la serrure et se rait a deplacer les meubles. Особенности значений союзов в присоединенных предложениях рождаются в живой разговорной речи и переносятся из нее в литературный язык, обогащая его выразительные возможности и увеличивая количество синтаксических структур. Об авторе
Выдающийся отечественный лингвист, член Парижского лингвистического общества. Доктор филологических наук, профессор. Круг ее научных интересов был весьма широк; он охватывал как традиционные аспекты французской филологии, так и сравнительно новые направления. Почти половину жизни (с 1958 г.) Е.А.Реферовская отдала работе в Ленинградском отделении Института языкознания Академии наук (ныне Институт лингвистических исследований РАН). Участвуя в серии исследований по истории лингвистических учений, она опубликовала несколько работ, среди которых: посвященная французскому лингвисту XX в. Гюставу Гийому монография "Философия лингвистики Гюстава Гийома. Курс лекций по языкознанию" (1997; 2-е изд. URSS, 2007); о грамматических штудиях Сезара-Шено Дюмарсэ: "Вопросы философии в трудах С.-Ш.Дюмарсэ" (1990); монография "Философия языка и грамматические теории во Франции (из истории лингвистики)" (1996). Помимо названных, перу Е.А.Реферовской принадлежат монографии "Лингвистическое исследование структуры текста" (1983), "Французский язык в Канаде" (1972; 2-е изд. URSS, 2007) и многие другие. |
|||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||