Шишков И.З. В поисках новой рациональности:
Философия критического разума. Изд. стереотип.

---

Введение
I	Теоретические основания философии критического рационализма
	§ 1.	Критицизм и античная философская традиция
	§ 2.	Критицизм и классическая философская традиция
	§ 3.	Критицизм и современная философская традиция
	§ 4.	Позитивизм, критицизм и англо-американская историческая школа
II	Ортодоксальный немецкий критический рационализм
	§ 1.	Философская эволюция Х. Альберта: от О. Шпенглера к К. Попперу
	§ 2.	Критицистская программа Х. Альберта
		А.	"Негативная" метапрограмма
		Б.	"Позитивная" метапрограмма
		В.	Модель ортодоксального немецкого критического рационализма
III	"Неортодоксальный" критический рационализм: новейшие тенденции и проблемы
	§ 1.	"Критический" критический рационализм Х. Шпиннера
		А.	Негативная программа "критического" критического рационализма
		Б.	Методологические основания и нововведения \лк критического\пк критического рационализма
	§ 2.	Рациональный критицизм Х. Ленка
		А.	Философская программа "раннего" Х. Ленка
		Б.	Философская программа "позднего" Х. Ленка
IV	Немецкий критический рационализм и современная западная философия: споры и дискуcсии
	§ 1.	Критический рационализм и "критическая теория" Франкфуртской школы
	§ 2.	Критический рационализм против герменевтики
	§ 3.	Критический рационализм и трансцендентальная прагматика
	§ 4.	Критический рационализм и протестантская теология
	§ 5.	Критический рационализм и конструктивизм
	§ 6.	Критический рационализм и "марксизм"
	§ 7.	Критический рационализм и немецкая социал-демократия
	§ 8.	Критический рационализм как универсальная методология и образ жизни
Заключение
Библиография

---

Сегодня стало уже очевидным, что большинство так называемых глобальных проблем современной цивилизации порождены мощным развитием науки и техники (точнее, неразумным использованием результатов такого развития), приведшим к нарушению баланса человека с природой. Власть науки и техники над человеком, прямая угроза выхода техники из-под контроля человека породили чувство бессилия, страха перед техногенным миром, нашедшее свое выражение в начавшемся формироваться еще в конце XIX – нач. XX вв. так называемом "кризисном сознании". Чувство безысходности, обреченности западной цивилизации стало особенно остро ощущаться в первые десятилетия XX века, когда Европу захлестнула волна социальных катастроф.

Пришедшее на смену классической идее о торжестве разума (научного!) над природой это "кризисное сознание" и определяло наряду со "сциентистским сознанием" всю духовную ситуацию в целом и философскую – в частности на протяжении всего XX столетия. В этом противостоянии двух типов сознания нашли свое выражение основная антитеза современной культуры и долгие, большие духовные усилия по развенчанию господствовавшего в течение длительного времени в европейской культуре мифа о всесилии научного разума.

Начав формироваться еще в недрах античной философской традиции, парадигма научного разума, как воплощение классического западного типа рациональности, в рамках новоевропейской культуры нашла свое логическое завершение в метафизическом мифе о всемогуществе науки и научного разума. Наиболее полно эту парадигму выразил, как известно, Фр.Бэкон, эмпирическая методология которого, в свою очередь, послужила основой классической фундаменталистской картезианской традиции. Последняя господствовала в течение нескольких последних столетий и, в известной мере, продолжает оставаться ведущей и в современном методологическом сознании.

Но вместе с тем, начиная с конца XIX в., все ощутимей стало влияние и другой – антисциентистской – традиции, давшей начало процессу "демифологизации" научного разума. Любопытно заметить, что этому процессу содействовала не только культурфилософская, но и сциентистская (наукократическая) традиция. Другими словами, демифологизация науки осуществлялась не только извне, но и изнутри. В этом процессе "демифологизации" научного разума изнутри особое место занимает философия критического рационализма.

Начавшееся в конце XIX – первой половине XX вв. противостояние двух философских традиций – сциентистской и антисциентистской – ко второй половине, в частности к 80–90 гг. ушедшего века завершилось своеобразным их примирением, что нашло свое выражение в формировании сегодня нового культурно-исторического типа рациональности, вобравшего в себя наиболее характерные черты указанных выше традиций. Мне представляется, что наиболее полно существо этого нового типа рациональности выразила именно философия критического рационализма, в которой соединились и мирно сосуществуют чуждые до недавних пор философские мотивы и умонастроения классики и современности: рационалисты Сократ, Р.Декарт, И.Кант стали мирно уживаться с "философом-пророком" (Л.Толстой) Б.Паскалем, ниспровергателем научного разума Фр.Ницше, прагматистом Ч.Пирсом.

Возникнув в первой половине XX столетия как реакция на господствовавшую в то время позитивистскую традицию, философия критического рационализма оказалась, по существу, попыткой возродить в современном методологическом и философском сознании ту методологическую традицию (критицизм и фаллибилизм), корни которой восходят к философу-досократику Ксенофану Колофонскому. В дальнейшем через Парменида и Сократа эта традиция перейдет собственно в западноевропейскую культуру, а в наше время, благодаря громадным усилиям К.Поппера и его последователей (в англо- и немецкоязычных странах), она станет одной из влиятельных традиций в современном способе философствования.

Не будет преувеличением сказать, что в формировании современной методологической и философской ситуации значительную роль, наряду с другими философскими направлениями, например, аналитической философией, играет философия критического рационализма. Значимость и влиятельность последней объясняются прежде всего тем, что она привлекла внимание философского и научного сообществ к одной из фундаментальных философско-мировоззренческих проблем – проблеме рациональности, в которой, как в фокусе, преломляется вся современная жизнесмысловая проблематика. Предложенные критическими рационалистами решения по данному вопросу стимулировали постановку и разработку многих философских, методологических, историко-научных, нравственных проблем, важных для понимания природы философского и научного знаний, места философии и науки в системе современной культуры. Этим можно объяснить возрастание интереса к философии критического рационализма как со стороны западных, так и отечественных философов и методологов.

Западная литература на эту тему исчисляется многими сотнями статей, монографий и диссертационных исследований. Обсуждению философии критического рационализма посвящаются международные философские симпозиумы и конгрессы, изданы десятки книг в серии "Труды по философии Карла Поппера и критического рационализма". Начиная с 1990 г. стал периодически выходить "Попперовский вестник".

Что касается отечественной литературы, то здесь можно говорить о своеобразной эволюции оценок философии критического рационализма: от идеологических обвинений и ругательств в адрес К.Поппера "как теоретика-антикоммуниста N1" до мнения, что "обсуждение идей К.Поппера помогает формулировать наши ответы на многие острые проблемы, которые возникают в современной культуре". В отечественной литературе, которая насчитывает десятки работ, достаточно подробно изложена философия критического рационализма К.Поппера и его сторонников на англо-американской почве (англо-американская историческая школа).

Но совершенно неоправданно продолжает "оставаться в тени" немецкий критический рационализм. Хотя и имеется ряд работ, посвященных исследованию отдельных аспектов философии немецкого критического рационализма, но они, как правило, не содержат целостного анализа основополагающих трудов представителей этого направления. Тем более, что за последние пятнадцать лет немецкими критическими рационалистами была опубликована серия фундаментальных работ, не ставших предметом анализа со стороны отечественных философов. А для понимания существа этого направления они имеют принципиальное значение, поскольку в них нашли отражение основные тенденции в развитии современного немецкого критического рационализма.

Кроме того, необходимость обращения к указанному направлению вызвана еще и тем, что в отечественной литературе существо немецкого критического рационализма не нашло своего адекватного выражения. Для преодоления этих недостатков представляется необходимым осуществить имманентный анализ всего спектра проблем и решений, нашедших свое выражение в работах основных представителей немецкого критического рационализма. Такого рода анализ, по-видимому, можно осуществить, если "придерживаться", насколько это возможно, буквы и духа анализируемых текстов. Этим объясняется характерное для данного исследования обильное цитирование.

Для достижения более или менее адекватного выражения сущности анализируемой здесь философской традиции мне представляется очень важной идея Аристотеля о том, что, чтобы понять предмет, необходимо проследить его в развитии, проследить его рождение, историю. Поэтому значительное место в настоящем исследовании (Глава I) занимает попытка реконструировать на фоне большого историко-философского материала исторические и теоретические источники немецкого критического рационализма. Это оказывается оправданным еще и потому, что в отечественной литературе этот аспект практически выпал из поля зрения исследователей. В лучшем случае на некоторые из этих источников лишь указывали. Впрочем, следует заметить, что данный вопрос никогда не был предметом рассмотрения и со стороны самих критических рационалистов и, прежде всего, Поппера, по собственному признанию которого, он никогда не интересовался своими "источниками". Однако последнее обстоятельство не снимает вопроса о необходимости исследования источников философии критического рационализма, но, напротив, усугубляет ее, поскольку, как известно, одним из определяющих методологических требований историко-философского исследования, каковым я рассматриваю настоящую работу, является принцип непрерывности и преемственности человеческого мышления в целом и философского в частности.

Кроме того, структура и содержание данной работы определяются во многом современным состоянием отечественных исследований по рассматриваемому здесь вопросу. В настоящей работе акцент сделан в первую очередь на те аспекты философии немецкого критического рационализма, которые в нашей литературе вообще не рассматривались, а если и рассматривались, то недостаточно или неадекватно. В качестве таковых мне представляются, во-первых, три наиболее влиятельные в рамках критицистской традиции версии немецкого критического рационализма – ортодоксальный критический рационализм Х.Альберта (Глава II), критический плюрализм Х.Шпиннера и рациональный критицизм Х.Ленка (Глава III), во-вторых, новейшие тенденции, прослеживающиеся в немецком критическом рационализме, в-третьих, споры и дискуссии, развернувшиеся вокруг последнего в современной западной философии (Глава IV). Все это должно позволить получить более или менее адекватную картину о существе философии немецкого критического рационализма.

Решение поставленных задач осуществляется на основе огромного историко-философского материала и в контексте общей современной философской ситуации. Основные выводы, к которым пришел автор в ходе осуществленного им исследования сущности философии критического рационализма, можно было бы сформулировать в следующих тезисах.

I) Философия критического рационализма в целом и немецкого – в частности явилась логическим итогом развития критицистской традиции от античности до наших дней и вобрала в себя ее основополагающие идеи.

II) Сущность философии немецкого критического рационализма нашла свое полное выражение в альбертовской версии критического рационализма, последовательнее всего развивающей идеи критицизма К.Поппера, что позволяет именовать данный вариант критического рационализма ортодоксальным.

III) Последовательное развитие Х.Альбертом основополагающих идей философии К.Поппера вместе с тем не помешало ему вдохнуть в философию критического рационализма новую жизненную силу, придавшую ее развитию новое направление.

Во-первых, маннгеймскому философу, как никому другому из критических рационалистов, удалось в ходе длительных дискуссий с различными направлениями современной западной философии обосновать антипозитивистский характер критического рационализма.

Во-вторых, его "негативная" программа наиболее полно и обоснованно раскрыла несостоятельность фундаменталистского мышления, что дает основание рассматривать ее в качестве образца критики философии фундаментализма, которому следовали большинство видных немецких критических рационалистов.

В-третьих, нововведения Альберта в философию критического рационализма следует связывать прежде всего с его "позитивной программой", включающей следующие основополагающие идеи:

1) принцип рационального критицизма;

2) положение о существенной роли решений в процессе познания;

3) принцип перехода, сделавший возможным "вынесение" рациональности за сферу "чистой" науки;

4) идея рациональной практики;

5) идея единства методологии и рациональной эвристики.

IV) В предложенных Х.Шпиннером и Х.Ленком версиях немецкого критического рационализма прослеживаются тенденции выйти за узкие рамки традиционного проблемного поля философствования и научной рациональности, которыми определялась по существу философия ортодоксального критического рационализма, и связать философию науки с другими философскими дисциплинами. Отныне расширенное за счет проблем социопрактического характера проблемное поле философствования и рациональность прорывают узкие границы традиционного философствования и научной рациональности и устремляются по пути нетрадиционных форм знания и деятельности, позволяя переосмыслить заново как последние, так и уже устоявшиеся в классической философии формы знания.

V) В радикальной версии немецкого критического рационализма – рациональном критицизме Х.Ленка – осуществлена трансформация философии критического рационализма в прагматичную философию, выразившаяся в методологическом плане в дополнении рационально-критицистской методологии методологическим прагматизмом и интерпретативным конструктивизмом. Все это свидетельствует о слиянии в рамках рационального критицизма Х.Ленка сциентистской традиции, основным выразителем которой в последние десятилетия XX века выступали аналитическая философия и критический рационализм, и антисциентистской традиции, главным носителем которой в наступившем III тысячелетии стал постмодернизм.

VI) Существо философии критического рационализма в целом и немецкого в частности может быть сформулировано в следующих основных положениях.

1) В отличие от широко распространенной как в западной, так и отечественной философской литературе точке зрения, что критический рационализм представляет собой, по существу, позитивистскую философию, я считаю, что первый ничего общего не имеет с указанной философией. Более того, философия критического рационализма по своим основным установкам прямо противостоит позитивистской традиции как в онтологическом, метафизическом, так и гносеологическом и методологическом планах.

В онтологическом аспекте сущность критического рационализма можно выразить, перефразируя знаменитый принцип философии Декарта (cogito, ergo sum), следующим образом: критикую (опровергаю), следовательно, существую, позитивизм же, напротив, находит свое выражение в принципе: проверяю (эмпирически подтверждаю), следовательно, существую.

В гносеологическом аспекте критический рационализм представляет собой чистый рационализм, позитивизм, напротив, принадлежит к эмпирической традиции. В метафизическом плане первый представляет собой попытку возродить метафизику со всеми ее традиционными спекулятивными устремлениями дать общую картину бытия, второй же, говоря языком психоанализа, страдает антифилософским комплексом, есть антиметафизика, философия антифилософии, смысл которой сводится к тому, чтобы "изъять" из философии все традиционные метафизические проблемы.

В методологическом аспекте философия критического рационализма принадлежит к традиции фаллибилизма и критицизма, идущей от Ксенофана Колофонского и Сократа, а позитивизм, напротив, – к традиции фундаментализма картезианского толка, берущей начало также от греков, в частности, Парменида и Аристотеля.

2) В методологическом плане существо философии критического рационализма можно выразить в следующих десяти тезисах, которые одновременно могут рассматриваться в качестве десяти основных заповедей критицистской традиции:

– поиск истины: ищи истину, если хочешь приблизиться к действительности, но при этом не забывай, что процесс поиска – это одновременно есть и процесс творения тобой истины;

– принцип всеединства: помни, что Истина – это не только истина логическая, но и Добро, и Красота, и Радость познания, и Истина для тебя...;

– принцип поссибилизма (всевозможности): в силу основного гносеологического парадокса (противоречия между бесконечным бытием и конечным разумом) все твои знания о бесконечном, качественно неисчерпаемом бытии оказываются открытыми и безграничными, ограниченными и ошибочными (это бесконечное бытие не может быть "втиснуто" в конечное число законов), так что в мире все естественно (в нем нет места для чуда) и возможно. Стало быть, ты можешь иметь о нем лишь Мнение, а не Истину.

– принцип объективности: делай ставку не только на Опыт и Разум, если хочешь быть беспристрастным;

– принцип рациональности: не следуй только науке, если хочешь мыслить и поступать разумно;

– принцип критики: будь терпимым к критике и сам везде критикуй и подвергай сомнению;

– принцип интеллектуальной скромности: будь интеллектуально скромным и не забывай о собственной погрешимости и собственном незнании;

– принцип фаллибилизма: все знание погрешимо, так что, если хочешь избежать ошибок, ищи новые решения и вновь подвергай их критике;

– принцип толерантности и негативного утилитаризма: а) будь терпимым к различным мнениям и готов разрешать все конфликты посредством аргументов ["убивай теории, а не людей" (К.Поппер)]; б) поскольку никого нельзя принуждать к счастью, то все свои помыслы и поступки подчиняй достижению не большего счастья, а меньшего зла;

– принцип плюрализма и альтернативизма: мысли альтернативами, а к различным мнениям будь не только терпимым, но и оценивай их как попытку решать одну и туже проблему различным образом.

3) Критический рационализм в целом и немецкий в частности есть нечто большее, чем просто философская школа или направление. По существу, философия критического рационализма – это один из возможных способов человеческого бытия, отвечающий в целом требованиям, которые предъявляет современная культура на исходе второго тысячелетия к философскому, методологическому и культурологическому мышлению.

4) Философия критического рационализма в определенном смысле может рассматриваться в качестве своеобразного просветительского движения. В отличие от классического Просвещения, шествовавшего под знаменем всесилия (научного!) разума и придававшего последнему и производимому на его основе знанию особый авторитет, основополагающей установкой критицистского Просвещения являются идеи интеллектуального самовоспитания, самоосвобождения посредством критики собственных мыслей, которые возможны лишь в условиях открытого общества и в атмосфере плюрализма. Тем самым критические рационалисты связывают Просвещение с верой в критический разум, который постулируется ими в качестве всеобщего, разумного образа жизни:

1) не ущемляй собственную и чужую свободу;

2) не имей никаких убеждений и сам не пытайся кого-то убеждать;

3) терпимо относись к чужим мнениям;

4) неси личную ответственность;

5) стремись к достижению не большего счастья, а меньшего зла;

6) будь интеллектуально скромным, т.е. следуй сократовскому незнанию и верь в ограниченность и погрешимость человеческого разума.

5) Характерная как для современной западной философии, так и для всего современного знания в целом тенденция к интеграции различных способов философствования, школ и течений (порой прямо противоположных), различных форм знания и деятельности в значительной мере прослеживается и в философии немецкого критического рационализма. Отстаиваемая в этом плане критическими рационалистами идея сводится к тому, что в условиях все более углубляющегося сегодня общекультурного кризиса дальнейшее существование философии оказывается возможным лишь в форме практической философии. Именно последняя дает шанс человеческому разуму. Иначе говоря, современный разум, если и возможен, то только как разум практический, опираясь на который возможно дальнейшее существование и развитие европейской цивилизации.

6) Предложенное критическими рационалистами понимание рациональности вполне укладывается в рамки того культурно-исторического типа рациональности, который сложился в современной европейской культуре. Существо этого типа рациональности определяется выходом последней за узкие границы научного знания и включением в ее сферу всего того, что делает возможным бытие человека в современном мире.

---

Предпринятая выше реконструкция теоретических оснований, существа и новейших тенденций философии немецкого критического рационализма хотя и является весьма неполной, тем не менее позволяет нам утверждать, что критический рационализм как определенный стиль философствования и образ жизни возник не на пустой почве, а выражает собой определенную внутреннюю логику развития человеческого мышления. Сам факт зарождения критицистского (фаллибилистского) стиля мышления в досократовской Древней Греции одновременно с рождением философского сознания, когда был осуществлен фундаментальный переворот в нашей европейской культуре – переход, как принято говорить, "от мифа к логосу", говорит об изначальной критицистской (фаллибилистской) природе философского мышления. Другое дело, что в силу социокультурных, исторических и иных обстоятельств она не всегда могла выражать себя в полной мере, отодвигаемая на задний план своим антиподом – фундаменталистским стилем философствования, основанным на законе достаточного основания.

Однако начиная с конца XIX – нач. XX вв., когда западный мир вступил в эру техногенной цивилизации, стала складываться такая социокультурная ситуация, которая не только поставила под сомнение господствовавший до сих в европейской культуре способ философствования, определяемый научным разумом, но и поставила перед философским и методологическим сообществом задачу развития и распространения критицистского стиля философствования. На ее реализацию и направила все свою интеллектуальную мощь современная западная философия в лице, прежде всего, критического рационализма, отвечающего наиболее точно методологическим и философским запросам постмодернистской культуры.

Исходя из всего этого, можно предположить, что будущее как философское, так и методологическое сознание европейского интеллектуального мира во многом будет определяться именно критицистским "настроем" нашего мышления. Об этом уже свидетельствуют многочисленные факты глубокого проникновения этого стиля мышления во все большее число сфер человеческой жизнедеятельности, начиная с науки и заканчивая искусством и нашей повседневностью. И в этом нет ничего удивительного, ибо, как уже отмечалось выше, такого рода способ мышления и образ жизни вполне согласуются с природой человеческого сознания, которая наконец-то, в начале третьего тысячелетия, получает возможность заявить о себе в полной мере.

Можно даже сказать, что критицистский стиль мышления диктуется самим ходом развития европейской культуры: чем более развита культура, тем менее всего она подвержена всякого рода догматизациям и абсолютизациям, и, стало быть, она дает более широкие возможности для свободного, творческого мышления. И подобно тому, как грекам удалось преодолеть догматизм прежних форм мышления – мифологического и религиозного, на долю наших современников выпала честь преодолеть догматизм научного разума и утвердить новый культурно-исторической тип рациональности, выходящий далеко за рамки научного разума и открывающий путь всевозможным формам мышления, в том числе мифологической и религиозной. С позиции этого типа рациональности все то разумное, что есть в нашем иррациональном мире, оказывается рациональным. А это значит, например, что, если миф или религия дают человеку возможность утвердить и реализовать себя в этом мире как личность, то тем самым они нисколько не хуже научного и философского типов мышления. Следовательно, в рамках данного типа рациональности "снимаются" существовавшие до сих пор между различными формами мышления границы. В этом смысле прав П.Фейерабенд, когда утверждает, что "...наука гораздо ближе к мифу, чем готова допустить философия науки. Это одна из многих форм мышления, разработанных людьми, и не обязательно самая лучшая. ...Мифы намного лучше, чем думали о них рационалисты".

Что касается сущности философии немецкого критического рационализма, то она получила полное свое выражение в альбертовской версии критического рационализма, наиболее последовательно развивающей идеи критицизма К.Поппера, что позволяет мне именовать данный вариант критического рационализма ортодоксальным. И тем не менее последовательное развитие Х.Альбертом основополагающих идей философии К.Поппера не помешало ему вдохнуть в философию критического рационализма новую жизненную силу, придавшую ее развитию новое направление.

Во-первых, маннгеймскому философу, как никому другому из критических рационалистов, удалось в ходе длительных дискуссий с различными направлениями современной западной философии обосновать антипозитивистский характер критического рационализма. Во-вторых, его "негативная" программа наиболее полно и обоснованно раскрыла несостоятельность фундаменталистского мышления, что, по-видимому, дает основание рассматривать ее в качестве образца критики философии фундаментализма, которому, как было показано выше, следовали большинство видных немецких критических рационалистов.

В-третьих, нововведения Альберта в философию критического рационализма следует связывать прежде всего с его "позитивной программой", включающей следующие основополагающие идеи:

1) принцип рационального критицизма;

2) положение о существенной роли решений в процессе познания;

3) принцип перехода, сделавший возможным "вынесение" рациональности за сферу "чистой" науки;

4) идея рациональной практики;

5) идея единства методологии и рациональной эвристики.

Данные нововведения дали Альберту возможность выйти за узкие рамки традиционного проблемного поля философствования и научной рациональности, которыми определялась, по существу, философия критического рационализма К.Поппера. Отныне расширенное за счет проблем социопрактического характера проблемное поле философствования и рациональность прорывают узкие границы традиционного философствования и научной рациональности и устремляются по пути нетрадиционных форм знания и деятельности, позволяя переосмыслить заново как последние, так и уже устоявшиеся в классической философии формы знания.

Но, очевидно, Х.Альберт в силу своей строгой приверженности духу критицизма К.Поппера не смог "разглядеть" неоднородный и противоречивый характер, скрытый потенциал философии своего учителя. Этот недостаток его версии критического рационализма и намеревались преодолеть его ближайшие ученики и друзья – Х.Шпиннер и Х.Ленк.

Предлагаемый Х.Шпиннером вариант критического рационализма, главной задачей которого были полная ревизия ортодоксального критического рационализма и радикальная реставрация попперовского духа в современном критицистском мышлении, имеет в своем основании следующие фундаментальные идеи:

1) принципы гиперплюрализма и гиперфаллибилизма, возведенные в универсальные принципы человеческого бытия и имеющие своим основным следствием антиметодологизм фейерабендовского толка;

2) соответствующая современному культурно-историческому типу рациональности концепция рациональности двойственного разума, содержание которой образуют разум-основоположение и разум-возможность;

3) следующее из (2) новое понимание природы современного знания и современной философии как соответственно информационного, технизированного знания и философии знания;

4) связанная со спецификой современной науки концепция нового научного этоса, существо которого находит свое выражение в постановке и решении проблемы научной ответственности;

5) реформа социальной философии критицизма в направлении, во-первых, "возрождения" подлинного альтернативного мышления в сфере социальной мысли, во-вторых, разработки теоретической социологии на основе критического плюрализма, представляющего собой своеобразный синтез критического рационализма попперовского толка с теоретическим плюрализмом П.Фейерабенда и критической теорией Ю.Хабермаса. Намеченная в рамках критического плюрализма Х.Шпиннера тенденция расширить теоретико-познавательную и методологическую проблематику за счет проблем этического, социопрактического и социопрагматического характера и связать философию науки с другими философскими дисциплинами наиболее явно прослеживается в рациональном критицизме позднего Х.Ленка, основополагающими идеями которого были:

1) требование возродить прагматический дух сократовского стиля философствования и "практически" реабилитировать экзистенциальную философию, практической и критической переориентации теории науки;

2) следующая из (1) новая трактовка рациональности как расширенной за счет практического, прагматического и инструментального применения разума, рациональности, которая выходит за рамки традиционного отождествления ее с научностью;

3) трансформация философии критического рационализма в прагматичную философию, выразившаяся в методологическом плане в дополнении рационально-критицистской методологии методологическим прагматизмом Н.Решера и концепцией интерпретативного конструктивизма;

4) вытекающая из прагматичной философии как парадигмы рационального критицизма прагматичная этика науки, в рамках которой ответственность, как фундаментальная проблема этики науки, понимается в качестве интерпретационного конструкта. Общеизвестно, что ни одна великая идея, сколь бы абсурдной она не была, не проходит бесследно, не оставляет равнодушными наиболее пытливые умы эпохи. О величии и силе идей критического рационализма, взбудораживших многочисленные умы современных интеллектуалов, свидетельствуют развернувшиеся вокруг этой философии в постмодернистской культуре дискуссии и споры. Как было показано выше, все наиболее влиятельные течения современной философской мысли, втянутые в эти споры и дискуссии, несмотря в целом на их критический настрой в отношении критического рационализма, усматривали в последнем наиболее адекватного выразителя тех идей и умонастроений, которые полнее всего отвечают методологическим, философским и ценностным запросам и настроениям современного интеллектуального мира. Об истинности данного вывода говорит широкое и плодотворное использование идей критического рационализма в практике нашей жизни: в сфере педагогики и образования, политики и экономики, морали и религии, науки и культуры. В силу этого вполне правомерной оказывается мысль критических рационалистов о возможности и необходимости рассматривать критический рационализм в качестве универсальной методологии и образа жизни, наиболее полно отвечающих потребностям современной техногенной цивилизации.

---