Фулье А. Современная наука об обществе.
Пер. с фр. Изд. стереотип.

Оглавление

Предисловие

Построенiе науки объ обществе на позитивныхъ основанiяхъ составляетъ, по-видимому, главную задачу нашего века. Изученiе общества и законовъ его развитiя – некогда предметъчистаго любопытства и какъ-бы роскоши, предоставленной лишь некоторымъ мыслителямъ – кончитъ темъ, что станетъ, въ нашихъ демократическихъ странахъ, предметомъ первой необходимости для всехъ. Это зависитъ отъ того, что, по самому развитiю цивилизацiи, всякiй человекъ живетъ не только своею личною жизнью, но и жизнью общественною; прогрессъ имеетъ два одновременныхъ следствiя, сначала признаваемыхъ противоположными, но которыя въ действительности неразделимы: развитiе жизни индивидуальной и жизни общественной. Долго индивидъ былъ убежденъ, что все, что онъ даетъ обществу, то теряетъ для себя; долго также и общество думало, что все, что оно доставляетъ индивиду, то отнимаетъ у себя, какъ тело, которое боялось-бы давать развиваться своимъ членамъ и отравляло-бы ихъ, чтобы увеличить свою собственную силу. Отсюда – эта старая антитеза между обществомъ и индивидомъ, характеризующая античный духъ и отъ которой освобождается современный умъ, указывая согласiе, гармонiю въ томъ, въ чемъ видели только противоположность. Между индивидомъ и обществомъ, напротивъ, существуетъ столь большая солидарность, что, на практике, они поистине не могутъ жить одинъ безъ другого. Съ теоретической точки зренiя, наука объ индивидууме и наука объ обществе все более и более становятся неотделимыми; по нашему мненiю, всякiй философскiй и нравственный вопросъ кончитъ темъ, что станетъ вопросомъ общественнымъ (соцiологическимъ). Психологiя, изучая индивида, замечаетъ вскоре, что индивидуальныя способности и наклонности суть въ сущности наследiе расы и вида, следовательно общества, и кончаетъ темъ, что ставитъ сама себе такой вопросъ: что осталось бы въ томъ, что мы называемъ нашимъ "я", если-бы взять все, что мы получили отъ другихъ, и не сводится-ли, въ некоторомъ смысле, собственное сознанiе каждаго человека на общее сознанiе всего человечества. Въ свою очередь и моралистъ, если, изучивъ современную Форму, подъ которой нравственные законы проявляются въ индивиде, будетъ следить за ихъ историческимъ развитiемъ и станетъ отыскивать, безъ предразсудка, ихъ естественное происхожденiе, непременно спроситъ себя: нравственные законы, предписываемые индивиду, составляютъ-ли что-либо особое сравнительно съ общими условiями общества, а условiя общества составляютъ-ли что-либо особое сравнительно съ еще более общими законами жизни, какъ физической, такъ и духовной (интеллектуальной)? Отъ этого вопроса метафизикъ долженъ перейти къ другому: такъ какъ бiологiя и соцiалогiя столь тесно связаны одна съ другой, то общiе имъ законы не будутъ-ли самыми универсальными законами природы и мысли? Не естъ-ли вся вселенная обширное общество на пути своего образованiя, обширное вырабатывающееся единенiе сознанiй, соединенiе воль, которыя ищутъ другъ друга и мало-по малу находятъ? Законы, управляющiе въ телахъ группировкой невидимыхъ атомовъ, безъ сомненiя, одни и теже съ законами, управляющими въ обществе группировкой индивидовъ; да и сами атомы, предполагаемые неделимыми, не составляютъ-ли уже обществъ? Коль скоро такъ, то наука объ обществе – этотъ венецъ всехъ знанiй человеческихь – со временемъ будетъ въ состоянiи раскрыть намъ, при посредстве своихъ высшихъ формулъ, самую тайну универсальной жизни (жизни вселенной).

Между темъ, до сихъ поръ мы далеко еще не согласились относительно вернаго принципа и вернаго метода, которые должна избрать соцiологiя, чтобы не отстать отъ другихъ наукъ. Мы здесь встречаемся съ различными школами, ко торыя давно уже разделяютъ умы: съ одной стороны – съ философской школою, влюбленною въ идеалъ, съ другой – съ историческою школою, остающеюся верной действительности. Главою философской школы былъ великiй иницiаторъ, столетнiй юбилей котораго, недавно отпразднованный после юбилея Вольтера, возбудилъ одинаково страстные какъ энтузiазмъ, такъ и негодованiе въ нашихъ политическихъ партiяхъ. По мненiю Руссо и его последователей, дать общественной науке солидный принципъ и строго дедуктивный методъ можетъ только идея договора. Современный прогрессъ цивилизацiи доставилъ договорамъ и свободному обмену преобладающую роль въ гражданскомъ обиходе, такъ что договорное право со временемъ завладеетъ всею областью гражданскаго права. Точно также, отношенiя политическаго порядка между гражданами должны все сводиться и сводятся все более и более на свободныя соглашенiя. Государство по справедливости есть только такое сожительство людей, вь которомъ общая связь членовъ заключается въ общемъ согласiи, заставляющемъ ихъ сознательно принимать другъ друга за членовъ общества (ассоцiацiи). Вотъ, по мненiю идеалистической школы, истинно нравственное понятiе, которому предстоитъ будущность. Природа, глухимъ и безмолвнымъ соединенiемъ еще безсознательныхъ силъ, сумела создать не только небеса и землю, но живыхъ существъ, это высшее чудо, где каждый органъ, действуя только для себя, какъ будто бы онъ былъ одинъ, действуетъ, однако, для всехъ другихъ органовъ въ ненарушимомъ согласiи; человечество же имеетъ задачей осуществить, путемъ сознательнаго соглашенiя интеллигентныхъ воль, еще более высшiй идеалъ организацiи и жизни. Представьте себе человеческое тело, которое все проникнуто было-бы светомъ и сознавало-бы себя, – тело, въ которомъ каждая капля крови, прозрачная для себя и для другихъ, видела-бы и себя и все тело, которому она приноситъ свою долю жизни: вотъ образъ идеальнаго общества, где одна и таже мысль циркулируетъ и отражается отъ одного человека на другомъ, где чувство одного есть чувство всехъ, где каждый делаетъ только то, что хочетъ, и въ тоже время видитъ, что того же хотятъ и другiе; настолько здесь разомъ и свободна и ирочна гармонiя воль, объединенныхъ взаимнымъ договоромъ.

Но не таково понятiе, составленное историческою школою о человеческомъ обществе. Во Францiи, вследъ за Огюстомъ Контомъ, Литтре, Тэнъ и Ренанъ строго осуждаютъ автора "Control social" и его послiдователей. Въ Германiи, найдя поддержку со стороны Канта и Фихте, понятiе государства, основаннаго на согласiи гражданъ, или договорное государство, встретило пренебреженiе со стороны Гегеля, Штрауса и недавно еще – со стороны знаменитаго современнаго немецкаго юриста Блюнчли. Наконецъ, въ Англiи Стюартъ Милль и Спенсеръ цитируютъ въ числе софизмовъ тотъ принципъ, изъ котораго исходитъ Руссо, и порицаютъ "геометрическiй" методъ, перенесенный французами въ науку объ обществе. Сумнеръ Мэнъ, – который, однако, какъ мы увидимъ, самъ выставляетъ на видъ возрастающую роль договора въ современномъ праве, – считаетъ отвлеченностями и химерами теорiю и методъ "Общественнаго договора". При этомъ онъ основательно замечаетъ, что "эта теорiя входитъ большею часть въ тотъ кругъ идей, которыя Францiя постоянно распространяетъ по цивилизованному мiру, и становится, такимъ образомъ, частью того свода мыслей, которыя видоизменяютъ цивилизацiю". Эта теорiя, прибавляетъ онъ, есть великiй антагонистъ историческому методу, и всякiй разъ какъ мы видимъ, что кто нибудь возстаетъ противъ этого метода (не говоря, конечно, о возраженiяхъ, делаемыхъ съ религiозной точки зренiя), оказывается, что это делается подъ влiянiемъ (сознательнымъ или безсознательнымъ) идей Руссо. Мы не видели въ наше время, – заключаетъ онъ, – да и мiръ виделъ только разъ или два в теченiе всей исторiи, чтобы литературныя произведенiя имели столь удивительное влiянiе на умъ людей всякаго характера и всякихъ интеллектуальныхъ оттенковъ, какъ книги, изданныя Руссо въ 1749 и 1762 годахъ. Это была первая попытка вновь построить зданiе человеческихъ верованiй, после того, какъ его начали разрушать Бэль и Локкъ, а Вольтеръ довелъ дело разрушенiя до конца; всякая же попытка построенiя всегда имеетъ преимущество надъ трудами чисто разрушительными. Прибавимъ къ этому, что всякое исканiе идеала всегда будетъ иметь более влiянiя на массу, чемъ изученiе прошлаго: въ прошломъ мы ничего не можемъ изменить, между темъ какъ наши идеи, которыя въ тоже время суть и силы, могутъ решать будущее; вотъ где настоящая тайна влiянiя, производимаго Руссо. Остается узнать – что прочно и что хрупко въ техъ построенiяхъ, которымъ онъ положилъ основанiе, – остается узнать, каково точное значенiе этой идеи общественнаго договора, къ которой французы всегда стремились вернуться и которая часто составляетъ скрытый принципъ всехъ ихъ разсужденiй въ политике.

Сверхъ исторической школы, идея общественнаго договора считаетъ въ числе своихъ противниковъ и натуралистическую школу. По мненiю этой последней, человеческое общество не есть произведенiе воли, а продуктъ природы; оно – не договоръ, а организмъ; оно – не дело свободнаго созданiя, а результатъ необходимаго развитiя (эволюцiи). Въ сущности, историческая школа и школа натуралистическая сливаются въ одну: историкъ константируетъ факты, натуралистъ объясняетъ ихъ.

Общественный договоръ и общественный организмъ – таковы, следовательно, въ конце концовъ, две идеи, которыя мы встречаемъ въ настоящее время и которыя съ перваго раза, кажется, трудно примирить. Это, въ новой форме, та великая антитеза воли и детерминизма, которую мы изучили съ различныхъ точекъ зренiя въ нашихъ предшествовавшихъ трудахъ: "Свобода и детерминизмъ" и "Современная идея права".

Въ настоящемъ сочиненiи еще разъ намъ кажется не невозможнымъ какъ сделать сближенiе между различными ученiями – идеализмомъ и натурализмомъ – такъ даже и вполне примирить ихъ въ области практики, указавъ, какою силою идеалъ, носящiйся въ нашей мысли, осуществляется въ самой природе. Далеко не представляясь намъ противоположными, теорiи добровольнаго договора и органическаго раз кажутся намъ неразделимыми: истинное человеческое общество должно представить ихъ объединенiе. Такимъ образомъ, въ этой книге мы попеременно будемъ становиться въ различные центры перспективы, между которыми разделяются противоположныя школы, и станемъ искать относительной гармонiи. Мы надеемся, такимъ образомъ, въ конце этого изследованiя, получить, какъ практическое следствiе, более вразумительное понятiе объ общественной справедливости и общественномъ братстве.

Пора уже каждой школе, а также и каждой нацiи, вместо того, чтобы замыкаться въ своихъ исключительныхъ традицiяхъ и упорно держаться своей личной точки зренiя, поучиться примеромъ другихъ, вдохновиться ихъ идеями и взглянуть туда, куда другiе смотрятъ. Въ виду массы фактовъ, совершающихся среди человечества, – массы, колеблющейся и темной, надъ которой медленно восходитъ светъ науки, – каждая школа, каждая нацiя считаетъ, что только она одна видитъ разсветъ. Такъ зритель, стоящiй передъ океаномъ, видитъ передъ сабой только блестящую полосу света, брошеннаго на волны восходящимъ на горизонте солнцемъ, все же остальное пространство моря кажется ему покрытымъ мракомъ, между темь какъ въ действительностк солнце освещаетъ все море; но пусть наблюдатель переменитъ место и съ каждаго новаго пункта онъ увидитъ новую полосу света, которую другiе видели уже до него.

* * *

Въ этой книге мы будемъ следовать тому же методу, какъ и въ предущихъ, и представимъ: i) построенiе, одной за другою, различныхъ системъ, соответствующихъ различнымъ сторонамъ одного и того же предмета (каковымъ здесь является человеческое общество); 2) поправку каждой изъ этихъ системъ посредствомъ удаленiя ложныхъ, неполныхъ и исключительныхъ выводовъ, изъ нихъ сделанныхъ; з) изследованiе совпаденiй различныхъ системъ, 4) введенiе примиряющихъ положенiй всякiй разъ, какъ только можно, чтобы заставить совпасть или по крайней мере сблизить расходящiяся системы (напримеръ, системы общественнаго договора и общественнаго организма).

Вследствiе этого, мы просимъ читателя не судить объ этой книге по одной изъ ея отдельныхъ частей, ибо эта книга, по своей сущности, есть синтезъ. Мы не можемъ въ каждый моментъ построенiя и критики сказать разомъ всю истину, но мы по-крайней-мере будемъ стараться не говорить иичего, кроме истины. Синтезъ будетъ въ конце, и мы попробуемъ въ заключенiи рельефно выставить его существенныя идеи.

Не смотря на строгiй и, и по нашему мненiю, научный характеръ этого прогрессивнаго метода, мы не сочли себя въ праве злоупотреблять здесь техническими и докторальными формами. Въ предлагаемыхъ читателю этюдахъ, наиисанныхъ сначала для "Revue des Deux Mondes", мы старались не жертвовать ни наукой для искусства, ни искусствомъ для науки. Мы никогда не отступали передъ необходимыми отвлеченностями, но и не прибегали къ отвлеченностямъ излишнимъ. Соцiологiя не требуетъ отвлеченнаго языка, какъ алгебра. Умъ, любящiй примиренiе, пойметъ, что искусство и наука тоже примиримы, въ особенности въ матерiяхъ такого рода. Разве у насъ нетъ примера Дидеро и Руссо, а также Декарта и Паскаля, которые умели писать на прекрасномъ языке о самыхъ глубокомыслеыныхъ вещахъ? Изысканiе и изложенiе истины, которымъ человекъ отдается искренно, не исключаютъ ни эстетической или моральной эмоцiи, ни заботливости о форме. Чемъ более мы уважаемъ истину, темъ более должны стараться показать ее въ достойной для нея одежде; если ее не нужно приукрашать, то не нужно также и безобразить.

Об авторе

Известный французский философ и социолог. Преподаватель философии Парижской нормальной школы (1872–1879). В своей эклектической метафизике при помощи "метода примирения" пытался объединить различные философские направления. Основными факторами мирового процесса признавал особые духовно-волевые состояния, "идеи-силы", реализующиеся через понимание и признание их массами.

В социологии А.Фулье был умеренным сторонником так называемой органической школы, сравнивавшей общество с организмом и пытавшейся объяснить социальную жизнь биологическими закономерностями. Согласно Фулье, общество – это психологический "договорный организм", который не может существовать независимо от индивидов. В процессе эволюции чувство общественной солидарности прогрессирует вместе с сознанием индивидов, в связи с чем возрастает зависимость развития общества как от идеологических факторов, так и от сознательной воли его членов. Высшая стадия эволюции понимается Фулье как полное единство социального и индивидуального в условиях развитых форм договорных отношений.