История литературного языка как научная дисциплина сформировалась в результате серии дивергенций, связанных с разграничением предметных областей родственных наук историко-филологического цикла. Первоначально история конкретного языка была средством изучения отдаленных эпох истории народа и, прежде всего, истории его духовной культуры: языкознание фактически представляло собой составную часть истории. К концу XIX столетия внутренней тенденцией развития нашей науки стало сосредоточение внимания на языке как самостоятельном объекте изучения, проявившееся в постепенном отграничении языкознания от теологии и философии, антропологии и археологии, истории государства, истории литературы. Такая тенденция отнюдь не означала отказа от постулата о связи истории языка с историей народа, напротив, она привела к осознанию самой сути этой связи, вызвав необходимость разграничения двух сторон языка: внешней и внутренней. Это разграничение, восходящее к И.А.Бодуэну де Куртенэ, стало одним из фундаментальных положений лингвистики XX в. Дальнейшее развитие науки об истории языка привело ее к расчленению на две вполне самостоятельные историко-лингвистические дисциплины – историческую грамматику, описывающую внутреннюю историю языка, и историю литературного языка, которая описывает динамику объема и содержания текстов, написанных на данном языке, в неразрывной связи с историей его социалемы (т.е. коллектива активных носителей) и историей школы как средства увеличения объема данной социалемы. Отметим, однако, что для осознания различий между историей литературного языка и исторической грамматикой потребовались многие годы. И до сих пор недостаточно четкое представление о предмете истории литературного языка приводит к выпадению из поля зрения исследователей ряда важнейших аспектов его изучения (способ "языкового преемства", объем и социальное содержание коллектива носителей литературного языка, динамика объема и содержания ведущих текстов, способы социализации норм литературного языка и др.). Во второй половине XIX в. научная общественность готовилась отметить 1000-летие славянской и 900-летие русской письменности. Академия наук наметила серию фундаментальных исследований по истории письменности и литературных языков, четко сформулировала проблематику и задачи исследований. Выдающимся достижением лингвистической мысли России XIX в. стала постановка академиком В.И.Ламанским задач создания общей типологии формирования литературных языков и истории взаимодействия славянских языков (1885); первым откликом на эти задачи явилось фундаментальное исследование А.С.Будиловича "Общеславянский язык в ряду других общих языков древней и новой Европы. Т. 1–2" (Варшава, 1892). В 1889 г. была предпринята первая попытка систематического описания истории литературного языка. Это – монография А.И.Соболевского, оформившаяся на основе его лекционных курсов в Петербургском университете. К сожалению, рукопись была опубликована лишь в 1980 г., почти через сто лет после ее написания. "Энциклопедией славянской филологии", издаваемой И.В.Ягичем, был предусмотрен особый выпуск "Истории литературного русского языка". В 1908 г. в рамках этого издания и вышел очерк Е.Ф.Будде, предлагаемый сейчас читателю. И все же автор этого очерка не ставил перед собой задачу четкого определения предмета истории литературного языка, так что книга эта не имела еще значительных отличий от работ по исторической грамматике (о том, какую задачу решал в своем очерке Е.Ф.Будде, мы скажем ниже). А.А.Шахматов более решительно перенес акцент зарождающейся научной дисциплины на "внешнюю сторону" истории языка, связав историю русского литературного языка с историей русской культуры, русской образованности. Процесс языкового строительства в 20–30-е гг. XX в. стимулировал дальнейшее развитие науки об истории литературного языка: в решение практических и теоретических проблем истории литературного языка был внесен социолингвистический аспект (Е.Д.Поливанов, A.M.Селищев, В.М.Жирмунский и др.). В это время складывалась концепция истории русского литературного языка В.В.Виноградова, Л.А.Булаховского, Б.А.Ларина. В послевоенные годы В.В.Виноградов ввел проблематику новой науки в программу регулярно созывавшихся съездов славистов. Идеи и методы этой науки, зародившиеся на материале русского языка, через славистику проникали и в зарубежное языкознание. Итак, предмет исторической грамматики – внутренняя история языка, развитие его структуры, механизм языковых изменений под "давлением системы". Предмет истории литературного языка – внешняя его история, история его социального использования, его общественных функций, "социального давления" на языковые процессы. В центре внимания историка литературного языка должна быть прежде всего социалема этого языка, история тех, кто писал, говорил и читал на данном литературном языке, кто владел данным языком. Объем и социальное содержание социалемы литературного языка, постоянно меняясь в соответствии с изменениями исторической судьбы всего народа, самым непосредственным образом отражается на судьбе данного литературного языка и текстов, его составляющих. Так, история русского литературного языка, восходящего к книжнославянскому, – это история постепенной "русификации" его социалемы. В основу книжнославянского языка Кирилл и Мефодий положили живую славянскую речь своего родного города Солуни. Солунские славяне относились к восточной (болгаро-македонской) группе южных славян. Непосредственными учениками Кирилла и Мефодия, принимавшими участие в создании книжнославянского языка, были не только южные, но и западные славяне (предки чехов и словаков). Дальнейшее развитие книжнославянского языка нашло наиболее благоприятные условия в Болгарии, затем и в Сербии. Его функционирование у западных славян было прекращено усилиями немецкого духовенства. Болгарские книжники принесли книжнославянский язык на Русь вместе с христианизацией Киевской Руси. В Киеве и Новгороде, Владимире и Турове, Львове и Вильно трудились восточнославянские книжники, привнося в общеславянский книжный язык элементы живой восточнославянской речи. Падение Болгарии и Сербии под напором османских завоевателей привело к миграции славянских книжников на Русь, к увеличению болгарского и сербского элементов в социалеме книжнославянского языка, что отразилось на литературном языке как "второе южнославянское влияние", увеличившее число южнославянских элементов в языке народов Восточной и Центральной Европы. Факел европейской образованности зажгли "братские школы" Вильно, Львова и Киева. Здесь были изданы первые грамматики и словари книжнославянского языка. В 1632 г. было создано первое наше высшее учебное заведение – Киево-Могилянская коллегия, где преподавание велось на книжно-славянском языке. Славянские книжники XVII–XVIII вв. (Феофан Прокопович, Семион Полоцкий, Мелетий Смотрицкий, Стефан Яворский и др.) основательно потрудились над совершенствованием литературного языка, максимально расширив его общественные функции. Их усилиями книжнославянский язык, функционально ограниченный в основном конфессиональной сферой, трансформировался в язык российский, язык государства Российского, проник в сферу административно-юридическую, в сферу народного и высшего образования, художественной литературы, публицистики, науки. Они заложили основы соответствующих жанров и стилей. Лишь в XIX в. значительно увеличилась собственно русская часть социалемы литературного языка. В результате число русских (великорусских) народно-разговорных элементов в литературном языке увеличилось, а число общеславянских элементов – сократилось. Из российского литературный язык превращался в русский. А это, в свою очередь, стимулировало тенденцию создания новых литературных языков славянских наций (сербского, украинского и белорусского) на собственной народно-разговорной основе. Динамика социалемы литературного языка самым непосредственным образом отражается на динамике объема и содержания текстов, написанных на данном языке. Без определенного объема текстов нет литературного языка, нет и его социалемы, сохраняющей, воссоздающей старые тексты и создающей новые, увеличивая их общий объем и меняя их содержание. История литературного языка начинается там и тогда, где и когда появляются литературные тексты на нем. Приведем два примера. До середины XVI в. в Польше господствовала латынь. Отдельные польские слова в латинских текстах, составленных поляками на территории Польши, и отдельные письменные памятники с записью польской речи того времени, по мнению Ст.Слонского, считать памятниками польского литературного языка еще нельзя. История последнего начинается со второй половины XVI в., когда Реем и Кохановским, Скаргой и другими были созданы литературные тексты. История болгарского литературного языка начинается с его родоначальника, Паисия Хилендарского, составившего литературный текст общеболгарской значимости ("Славяноболгарская история", 1762) – хотя именно живая болгарская речь легла в основу кирилло-мефодиевских текстов и книжнославянский язык успешно развивался в эпоху раннего средневековья, до падения Болгарского царства (болгары пережили перерыв книжно-литературной традиции, им пришлось создавать свой литературный язык фактически заново). Однако историческая грамматика польского и болгарского языков, будучи принципиально независимой от фактора наличия или отсутствия литературных текстов, должна начинаться с периода распада праславянского языка (VI–IX вв.). На роль ведущего и определяющего объема текстов могут выдвигаться то тексты религиозного содержания, то художественная литература, то общественно-политическая, научно-популярная и учебная, то научно-техническая литература. В эпоху средневековья наиболее распространенной книгой была книга религиозного содержания (так, перевод Библии на немецкий язык Мартином Лютером можно считать началом немецкого литературного языка). Национальная художественная литература и публицистика ставятся во главу угла всей совокупности текстов в эпоху формирования наций, поэтому, например, "Кобзарь" Т.Шевченко сыграл не меньшую роль в формировании украинского литературного языка, чем Лютерова Бибилия – в формировании немецкого. Научно-техническая революция выдвигает на первый план учебную, научную, научно-техническую и научно-популярную литературу, усиливая тенденцию интернационализации литературных языков на базе общего понятийного аппарата современной науки и техники. Все это говорит о том, что распространенное отождествление истории литературного языка с историей языка писателей допустимо лишь для определенного этапа развития языка и общества. Изменение объема и содержания текстов литературного языка и обусловливает динамику его функциональных стилей. Данный стиль существует постольку, поскольку существует определенный объем текстов определенного содержания соответственно потребностям данного общества на данном этапе его развития. При этом новые тексты, новые жанры и стили обусловливают направление развития литературного языка в целом. За борьбой шишковистов и карамзинистов стояла борьба литературных направлений классицизма и сентиментализма. Победа вуковского направления в развитии литературного языка у сербов сочеталась с победой романтизма (Бранко Радичевич, Джура Якшич), пришедшего на смену ложноклассицизму (Йован Хаджич и др.). Наличие системы функциональных стилей, обеспеченных определенным объемом текстов, сама возможность стилистического варьирования языковой системы предполагают наличие норм, определяющих языковую организацию текста. В этом смысле история литературного языка есть история его нормализации и стилистической дифференциации. Историк литературного языка должен найти подобающее место и дискуссии "о старом и новом слоге", и опыту составления грамматик и лексиконов, и дискуссии по проблемам орфографии и графики, и истории научных обществ и учреждений, трудившихся над "устроением и совершенствованием" литературного языка. Не следует забывать, что рядом с творениями Пушкина стояли грамматики Греча и Востокова, с помощью которых и происходила социализация пушкинских норм русского литературного языка. Наконец, историк литературного языка не может оставить в стороне проблему способов "языкового преемства", проблему сохранения и расширения объема социалемы литературного языка, способы социализации его норм. Для исторической грамматики проблема передачи языка из поколения в поколение и не стоит. Родной язык передается из уст в уста, это – язык матери. Литературный язык нуждается в особой организации – школе, где изучается некоторая совокупность текстов. Литературный язык существует там и тогда, где и когда есть школа как способ поддержания литературной традиции и увеличения объема социалемы данного языка. Действительно, в истории славянских народов борьба за национальный язык неразрывно связана с борьбой за его преподавание в школе. Странно, что в многочисленных определениях литературного языка опущен этот важнейший "дифференциальный признак". А между тем, первые в истории человечества школы были созданы именно для обучения литературному языку как способ расширенного воспроизводства социалемы литературного языка, знатоков и толкователей древних текстов, которые становились все более и более непонятными новым поколениям. Чем больше расстояние между живым разговорным и фиксированным литературным языком, тем больше нужда в школе. Литературный язык становится мертвым, если прекращается его преподавание; тексты, составленные на нем, становятся тогда недоступными для новых поколений. Здесь и следует вспомнить формулировку А.А.Шахматова: "История русского литературного языка – история поступательного развития русского просвещения". * * * Книга Е.Ф.Будде "Очерк истории современного русского языка (XVII – XIX)" была написана в тот период, когда задача отграничения истории литературного языка от других наук историко-филологического цикла была только-только поставлена, а потому не была еще в должной мере разработана концептуально-методологическая база для решения этой задачи. То был переломный этап для многих лингвистических дисциплин – так, примерно в эти же годы компаративисты осознали необходимость обособления науки о праславянском языке от сравнительной грамматики славянских языков, и книга В.К.Поржезинского, написанная в 1914 г., почти вплотную привела ее автора к этой цели, хотя решающий шаг научной судьбой было предоставлено сделать Г.А.Ильинскому (1916) и вслед за ним А.Мейе (1924). Поисковые работы во многом ценнее работ, созданных в рамках уже сформировавшихся научных традиций. Но, кроме того, работа Е.Ф.Будде не может быть названа только поисковой: в его исследовании была поставлена вполне определенная основная задача, которую он блестяще разрешил. Эта задача заключалась в том, чтобы продемонстрировать факт постоянного развития литературного языка, проследить главные закономерности этого развития, а заодно и обосновать необходимость реформы орфографии, которая, по мнению автора, к началу XX столетия значительно "отстала" от языка. В книге предпринимается анализ целого ряда вопросов, в общем относящихся к компетенции исторической грамматики. Но нельзя не отметить и предвосхищения автором ряда методологических находок будущего – прежде всего это касается предпринятого Е.Ф.Будде анализа проблемы просвещения, состояния русской образованности в разные периоды развития нации, влияния школьного обучения на литературный язык, а также анализа проблем его демократизации и нормализации (иными словами, здесь мы уже находим элементы социолингвистического подхода к истории литературного языка). В связи с этим весьма показательны слова, с которых начинается книга: "Современный нам литературный русский язык настолько проникся в общем своем составе народной русской стихией, что может справедливо считаться национальным выразителем мыслей русского образованного общества...". Теперь скажем несколько слов об авторе предлагаемой книги. Евгений Федорович Будде родился 25 декабря 1859 года в деревне Георгиевка Елисаветградского уезда Херсонской губернии. Окончив гимназию в Москве, в 1879 г. поступил в Петербургский историко-филологический институт. Через год перевелся на историко-филологический факультет Новороссийского университета (в Одессе), который окончил в 1884 г., получив золотую медаль за выпускное сочинение. В течение нескольких лет работал учителем. В 1889–91 гг. проходил дополнительную подготовку по сравнительному языкознанию и русскому языку в Московском университете. После защиты магистерской диссертации "К диалектологии великорусских наречий. Исследование особенностей рязанского говора" (май 1893 г.) начал преподавать на кафедре русского языка и словесности Казанского университета, сначала в качестве приват-доцента, затем – экстраординарного (с 1894 г.) и ординарного профессора (с 1897 г.). В апреле 1897 г. защитил докторскую диссертацию "К истории великорусских говоров. Опыт историко-сравнительного исследования народного говора в Касимовском уезде Рязанской губернии". Был учредителем и первым выборным директором Высших женских курсов в Казани. В 1916 г. избран в члены-корреспонденты Петербургской академии наук по Отделению русского языка и словесности. В последние годы жизни – профессор Восточно-Педагогического института при Казанском университете. Практически во всех справочных изданиях датой кончины Е.Ф.Будде называют 5 апреля 1929 года. По уточненным данным, профессор Е.Ф.Будде был арестован 16 июля 1931 года и скончался в исправительно-трудовом лагере 31 июля, через две недели после ареста. 21 сентября 2000 года Е.Ф.Будде был реабилитирован. Научные интересы Е.Ф.Будде в основном касались проблем истории русского языка, диалектологии великорусских наречий, методологии языкознания, истории изучения и преподавания русского языка. Помимо двух диссертаций, к его главным трудам относятся: "К учению о синтаксисе простого предложения" (СПб., 1894), "О литературных мнениях Пушкина" (Воронеж, 1896), "Опыт грамматики языка А.С.Пушкина" (вып.I–III, СПб., 1901–1904), "О говорах тульской и орловской губерний: Материалы, исследование и словарь" (СПб., 1904), "Учебник русского языка" (3Не изд.: Казань, 1910), "Основы синтаксиса русского языка" (Казань, 1913), "Лекции по истории русского языка" (2Не изд.: Казань, 1914), "Вопросы методологии русского языкознания: Пособие для преподавателей русского языка в средней школе и для самообразования" (Казань, 1917), а также книга "Русский язык", только что переизданная (М.: КомКнига, 2005). В.К.Журавлев, И.В.Журавлев
Будде Евгений Федорович Известный русский языковед, специалист по истории русского языка, диалектологии великорусских наречий, методологии языкознания, истории изучения и преподавания русского языка. Профессор Казанского университета, член-корреспондент Петербургской академии наук (с 1916 г.).
Автор работ «К истории великорусских говоров. Опыт историко-сравнительного исследования народного говора в Касимовском уезде Рязанской губернии», «Основы синтаксиса русского языка», «Вопросы методологии русского языкознания», «Русский язык» (М.: URSS) и др. |
URSS. 128 с. (Russian). Мягкая обложка. 12.9 EUR
Это рассказы о любви, нежности, желании и страсти, которая бывает и возвышенной, и цинично-жестокой. В них абсурд и гротеск чередуются с методичной рассудочностью, милосердием и муками совести. Их персонажи – человеческие, слишком человеческие, - однажды встречаются, проживают кусок... (Подробнее) URSS. 200 с. (Spanish). Мягкая обложка. 19.9 EUR
La presente edición de la obra Matemática en el tablero de ajedrez, del conocido ajedrecista y escritor Yevgueni Guik, consta de tres tomos, a lo largo de los cuales se describen diversos puntos de contacto entre estas dos actividades del intelecto humano. Se resuelven diversos tipos de problemas matemáticos... (Подробнее) URSS. 224 с. (Spanish). Мягкая обложка. 19.9 EUR
La presente edición de la obra Matemática en el tablero de ajedrez, del conocido ajedrecista y escritor Yevgueni Guik, consta de tres tomos, a lo largo de los cuales se describen diversos puntos de contacto entre estas dos actividades del intelecto humano. Se resuelven diversos tipos de problemas matemáticos... (Подробнее) URSS. 272 с. (Spanish). Мягкая обложка. 21.9 EUR
El elemento clave de la física contemporánea es el concepto de campo cuántico. Hoy en día se considera que este constituye la forma universal de la materia que subyace a todas sus manifestaciones físicas. Este libro puede ser recomendado como una primera lectura para aquellos estudiantes y físicos de... (Подробнее) URSS. 224 с. (Spanish). Мягкая обложка. 16.9 EUR
De forma viva y amena, el autor expone una diversa información sobre el héroe del libro, la famosa constante matemática que aparece en los lugares más inesperados, obteniendo de este modo una especie de "pequeña enciclopedia" del número pi. La parte principal del libro es de carácter recreativo,... (Подробнее) URSS. 136 с. (Spanish). Мягкая обложка. 12.9 EUR
En el libro se presenta de una manera clara y amena un sistema de ejercicios que contribuyen al rejuvenecimiento del rostro sin necesidad de recurrir a una intervención quirúrgica. El sistema es accesible a todos, no exige gastos materiales complementarios y es extraordinariamente efectivo. Todo el que... (Подробнее) URSS. 152 с. (Spanish). Мягкая обложка. 14.9 EUR
Tras una breve introducción a la termodinámica de los procesos reversibles, el autor expone de forma amena y detallada los postulados fundamentales de la termodinámica de los procesos irreversibles. Se presta una atención especial a los efectos de la termodinámica no lineal, a la autoorganización en... (Подробнее) URSS. 136 с. (Spanish). Мягкая обложка. 12.9 EUR
En el libro se presenta de una manera clara y amena un sistema de ejercicios que contribuyen al rejuvenecimiento del rostro sin necesidad de recurrir a una intervención quirúrgica. El sistema es accesible a todos, no exige gastos materiales complementarios y es extraordinariamente efectivo. Todo el que... (Подробнее) 896 с. (Russian). Твердый переплет. 43.9 EUR
Полный сборник афоризмов в билингве малоизвестного в России глубокого мыслителя и изысканного писателя из Колумбии Николаса Гомеса Давиды (1913—1994) на тему истории, религии, культуры, политики, литературы. В КНИГЕ СОДЕРЖАТСЯ ПРОИЗВЕДЕНИЯ: Escolios a un texto implícito, 2 volúmenes.... (Подробнее) URSS. 184 с. (Russian). Мягкая обложка. 13.9 EUR
Автор настоящей книги рассказов --- современная швейцарская писательница Элен Ришар-Фавр, лингвист по образованию, преподававшая в Женевском университете. Ее герои --- почти всегда --- люди, попавшие в беду в какой-то момент жизни, чаще всего --- старики, никому не нужные и неспособные... (Подробнее) |