Глазунова О.И. Синергетика творчества:
Опыт АНАЛИЗА ХУДОЖЕСТВЕННОГО ТЕКСТА. № 61. Изд. стереотип.

Оглавление

Предисловие

Что отличает талантливое литературное произведение? И почему на сотню и даже тысячу ничем не примечательных текстов приходится один, который вызывает интерес у читателей? Ведь, если подумать, большой разницы между ними быть не может: любой текст служит для передачи информации и создаётся из одних и тех же слов, которые выстраиваются в предложения по сходным правилам. А результат бывает диаметрально противоположным: у одного писателя возникает произведение, которому суждено покорить не одно поколение читателей, другому же приходится довольствоваться скупыми похвалами друзей и родственников.

Проблема творчества как способности человека создавать то, что не имеет аналогов в материальном мире, но способно существовать в пространстве и времени, передавая представления о красоте и гармонии, определяя духовное развитие нации и становление отдельной личности, по-прежнему занимает учёных самых разных направлений исследований.

Творчество – процесс во многом мистический. Нельзя "сконструировать" талантливый текст, опираясь на принципы, выявленные в результате лингвистического и литературоведческого анализа, но можно попытаться разобраться в том, что составляет его основу. Как возникает замысел писателя? Что определяет вдохновение, разум или интуиция? Каким образом художественное произведение оказывает воздействие на читателя? В чём состоит отличие научного творчества от творчества литературного, и что их объединяет?

Художественный текст – явление подвижное и саморазвивающееся, как любая другая система, которая прошла испытание временем. Всё в природе подчиняется единым законам мироздания. Выйдя из-под пера, текст начинает существовать в соответствии с заложенным в нём алгоритмом независимо от воли автора.

Взаимодействие элементов разных уровней обеспечивает структурную целостность системы и возможности её развития в пространстве и времени. Талантливое произведение формируется и следует по пути, который в итоге оказывается наиболее эффективным, потому что соответствует принципам устройства окружающего нас мира.

Синергетический подход к изучению природных явлений и процессов самоорганизации систем возник как новое направление исследований, цель которого состоит в том, чтобы объединить возможности точных, естественных и гуманитарных наук для выявления общих закономерностей становления и развития природы и общества, для решения задач, имеющих основополагающее значение во многих сферах человеческой деятельности.

В конце ХХ века стало ясно, что методами отдельных дисциплин глобальных целей не достигнуть. Необходимы комплексные исследования, в которых учитывались бы особенности подходов самых разных специальностей. Только в этом случае можно рассчитывать на качественные преобразования в системе научного мировоззрения XXI века.

***

"Новое отношение к миру предполагает сближение деятельности учёного и литератора. Литературное произведение, как правило, начинается с описания исходной ситуации с помощью конечного числа слов, причём в этой своей части повествование ещё открыто для многочисленных различных линий развития сюжета. Эта особенность литературного произведения как раз и придаёт чтению занимательность – всегда интересно, какой из возможных вариантов развития исходной ситуации будет реализован. Так же и в музыке – в фугах Баха, например, заданная тема всегда допускает великое множество продолжений, из которых гениальный композитор выбирал на его взгляд необходимое. Такой универсум художественного творчества весьма отличен от классического образа мира, но он легко соотносим с современной физикой и космологией. Вырисовываются контуры новой рациональности, к которой ведёт идея нестабильности" ("Философия нестабильности").

Ричард Фейнман, американский физик-теоретик, один из создателей квантовой электродинамики, лауреат Нобелевской премии по физике:

"Мы можем анализировать явления нашего мира, выделяя в нём разные уровни, устанавливая некоторую иерархию понятий и представлений. Это – метод анализа. <...> Скажем, на одном конце нашей иерархической лестницы мы расположим основные законы физики. Затем мы придумываем новые термины для некоторых близких понятий, которые, как нам это кажется, можно в конце концов объяснить на базе основных законов. <...>

Теперь, если сделать по нашей лестнице ещё один шаг вверх и перейти на следующий уровень, мы столкнёмся со свойствами веществ, которые характеризуются, например, "коэффициентом преломления", определяющим, насколько отклоняется луч света, проходя через вещество, или "коэффициентом поверхностного натяжения", объясняющим, почему вода имеет тенденцию оставаться в виде единого целого, причём и то и другое описывается определёнными числами. <...>

Всё дальше и дальше, и вот уже перед нами понятия "человек", "история", "политическая целесообразность" и другие понятия, которыми мы пользуемся для того, чтобы разбираться в событиях на ещё более высоком уровне.

А затем наступает черёд таким вещам, как "зло" и "красота", и "надежда"...

Какой же конец этой лестницы ближе к богу, если мне позволена будет религиозная метафора? Красота и надежда – или основные законы? Мне, конечно, кажется, что для нас важнее всего понять внутреннее структурное единство мира; что все науки, да и не только науки, любые интеллектуальные усилия направлены на понимание взаимосвязей между явлениями, стоящими на разных ступенях нашей иерархической лестницы, на то, чтобы найти связь между красотой и историей, историей и человеческой психологией, психологией и механизмом мозга, мозгом и нервными импульсами, нервными импульсами и химией и так далее, как вверх, так и вниз. Сегодня мы ещё не можем (и что толку притворяться будто это не так) провести непрерывную линию от одного конца до другого, ибо мы лишь вчера увидели существование такой иерархии.

<...> Ни понимание природы зла, добра и надежды, ни понимание основных законов в отдельности не могут обеспечить глубокого понимания мира. Поэтому неразумно, когда те, кто изучает мир на одном конце иерархической лестницы, без должного уважения относятся к тем, кто делает это на другом конце. (На самом деле этого и нет, но люди уверяют нас, что именно так обстоит дело.) Вся огромная армия исследователей, работающих на всех ступенях нашей лестницы от одного края до другого, постоянно совершенствует наше понимание мира, и мы постепенно постигаем всё колоссальное переплетение иерархий" ("Характер физических законов").

Александр Потебня, лингвист, философ, литературовед, один из основателей психологической школы в языкознании:

"Наука раздробляет мир, чтобы сызнова сложить его в стройную систему понятий; но эта цель удаляется по мере приближения к ней, система рушится от всякого не вошедшего в неё факта, а число фактов не может быть исчерпано. Поэзия предупреждает это недостижимое аналитическое знание гармонии мира; указывая на эту гармонию конкретными своими образами, не требующими бесконечного множества восприятий, и заменяя единство понятия единством представления, она некоторым образом вознаграждает за несовершенство научной мысли и удовлетворяет врождённой человеку потребности видеть везде цельное и совершенное. Назначение поэзии – не только приготовлять науку, но и временно устраивать и завершать невысоко от земли выведённое её здание" ("Мысль и язык").

Юрий Лотман, литературовед, историк культуры, один из основателей тартуско-московской семиотической школы: "Наука и искусство – это как бы два глаза человеческой культуры. Именно их различие (и равноправие) создают объёмность нашего знания. Искусство нельзя отнести к области забав или же наглядных иллюстраций к высоким моральным идеям. Искусство – форма мышления, без которого человеческого сознания не существует, как не существует сознания с одним полушарием" ("О природе искусства").

Об авторе

Лингвист, литературовед, специалист по русскому языку как иностранному. Родилась в Ленинграде. Окончила физико-математическую школу N30 и филологический факультет СПбГУ. Автор четырех монографий по лингвистике и литературоведению: "Логика метафорических преобразований", "Иосиф Бродский: американский дневник. О стихотворениях, написанных в эмиграции", "Люди и Боги: О стихотворении "Вертумн" И.Бродского", "Иосиф Бродский: метафизика и реальность", а также учебников: "Давайте говорить по-русски", "Русский язык для математиков", "Грамматика русского языка в упражнениях и комментариях (Морфология. Синтаксис)", "Петербург в жизни и творчестве русских писателей", "Rush to Russian", "Русский язык и культура речи".