Комлев Н.Г. Слово в речи:
Денотативные аспекты. Изд. стереотип.

Оглавление

Введение

Слово в речевом акте становится фактом интерперсонального действия, и в результате проекции его значения на каждый раз заново создаваемый мыслительно-коммуникативный фон оно претерпевает ряд семантических изменений.

"Разум неистощим в соображении понятий, – свидетельствовал А.С.Пушкин, – как язык неистощим в соединении слов. Все слова находятся в лексиконе; но книги, поминутно появляющиеся, не суть повторения лексикона". Таким образом, поведение слов в речевой реализации требует специального рассмотрения.

Имеется несколько причин обращения к данной проблематике в настоящее время. Мотивы зги можно разделить на четыре типа.

Прежде всего – собственно лингвистические основания. В языкознании, как и в ряде иных научных дисциплин, наметились прогрессирующая специализация и сужение круга объектов лингвистического анализа. Объект, каковым является живой человеческий язык, как бы теряется, будучи разорванным на мелкие части разнообразными дисциплинами, в том числе и все более дробящимися филологическими направлениями.

И сфера языка как система вербальных знаков ограничивается в исследованиях материей самой этой системы. В.Дресслер утверждал в свое время: "Ограниченность проистекает прежде всего из неотступной опоры на идеализацию воображаемого говорящего-слушающего, идеальной речевой ситуации и гомогенного языка говорящего-слушающего".

Растущий интерес к говорящему субъекту стимулировали по принципу обратного эффекта структуралистские школы, постулировавшие исключительно автономное трактование системы. Трансформационно-порождающие грамматики, возникшие первоначально на базе логического эмпиризма, также не способствовали ориентации языковедов на пользователя языком. Аскетизм структуралистов в этом смысле пошел на пользу языкознанию, так как они показали, что их лингвистика не затрагивает никого персонально и остается в лишенном интереса пространстве чистых описаний.

Возникают, следовательно, и общенаучные причины, Отстаивая свою автономию, науки не должны впадать в крайний (изоляционизм. Точка зрения, защищаемая некоторыми авторами, что "науки могут быть только автономными науками либо никакими", чересчур радикальна. Наука не может сейчас рассчитывать на успех, если будет отгораживаться от других дисциплин слишком высокими заборами и для достижения практических целей ей придется искать связи с ними.

Названные тенденции имеют место и в науках, смежных с лингвистикой, – педагогике, логике, психологии. В частности, если в лингвистике мы говорим об опасности утраты объекта в виде целостного языка, то в психологии из-за измельчения предмета теряется сам образ человека. Кроме того, психология становится все более, если можно так сказать, наукой "медиократической ", т.е. сосредоточивающей свое внимание исключительно на исследовании психики усредненного человека, и не дает вследствие этого надежного ключа к пониманию индивидуальности. Скрытые предпосылки этой "антропологии серединности " составляют основу многих психологических работ.

Существуют и социальные основания выдвижения постулируемых проблем. Демократизация жизни общества и электронизация групповой и массовой коммуникации создали новую ситуацию в языковом сообществе. Стремление к стандартам и автоматизации в производстве, к трафаретам и шаблонам в общественной жизни и особенно в языке привело к отрицательным последствиям в интеллектуальной жизни. Язык – это не только практическое устройство передачи информации; язык – также инструмент мысли и аккумулятор культуры. Имеются возможности реализовать какие-то фрагменты информации без языка, но есть только одна-единственная осознаваемая биологическая форма мышления – языковая. Примитивизация или тем более деформация языка ведет к деформации мышления. Поэтому, например, казенный стиль радио можно определить как антикультуру, как стандартизацию духовной жизни индустриального бюрократизированного общества и продукт дегуманизации.

Все мы страдаем от чрезмерной унификации духовной жизни, Языковое разнообразие обогащает информацию за счет вариативности и выбора. Например, вождение автомобиля, поскольку оно производится по строгим правилам, в некоторой степени предсказуемо (хотелось бы, чтобы поведение всех водителей было также максимально прогнозируемо). Язык же никогда полностью не предсказуем. Если бы он стал таковым, он не служил бы коммуникации. Что полностью предсказуемо, не информативно. В языковом общении недостаточно бывает только понять сказанные слова. Нужно еще понять, что имеется в виду. Соотношение мышления и говорения, а именно зависимость характера первого от форм второго, найдет отражение в настоящей книге, равно как и вопросы соотношения языка и сознания, языка и неязыковой практики.

Изучение семантических модификаций слова в речевом взаимодействии диктуется интересами совершенствования речевых контактов на производстве, Б политике и быту. Консолидация общества и интеграция государственной жизни, как известно, регулируются через язык. Фундаментальную роль языка в делах управления государством видел уже Конфуций (551–479 гг. до н.э.). Когда один из учеников спросил его, что бы он сделал, если бы ему завтра пришлось взять на себя руководство государством, китайский мудрец ответил: "Я бы сначала установил значения слов. Если значения неясны, слова неправильны. Если слова неправильны, не осуществляются правильные дела. Не осуществляются правильные дела – не процветают искусства и мораль. Посему обязанность благородного человека заключается в том, чтобы он превращал свои ясные мысли в ясные слова, а свои слова в дела и не допускал, чтобы в его словах было что-то не в порядке". Успех любого общества зависит не от одиночных гениев, а от массовой способности к взаимодействию. Но это уже детерминируется не столько так называемой правильностью языка, сколько эффективностью речи.

Вопросы языка, следует предполагать, будут занимать все большее место в делах общества в целом.

Наконец имеются мотивы авторского характера, В ряде публикаций, особенно в монографии "Компоненты содержательной структуры "слова"" (М.: УРСС, 2002), достаточно широко разработаны вопросы семантического строения отдельной лексической единицы. Логично теперь сделать следующий шаг и рассмотреть, как в линейном ряду связаны элементы семантической структуры слова-по горизонтальным срезам (в их секвенциях) и по вертикальным проекциям (в их связях с обозначаемым). От понимания этих связей зависят толкование правильности высказывания, нормы, взаимоотношения языка и мысли, логики и грамматики, синонимии и стиля, морфологии и этимологии, способов обучения языку, автоматизации разного рода переработки текстов и перевода, а также других видов речевой практики, включая лексикографию и культуру речи.

В ходе изложения материала, особенно в главной части работы – представлении денотативной грамматики, раскрывается новый ряд неясностей и моментов, требующих дальнейшего изучения. Но и указание на неясности может дать положительный результат, так как приведет к постановке новых проблем. А корректная постановка проблемы есть шаг к ее решению. А.Н.Чанышев так изображает путь от незнания к знанию: "Ведь знание не есть то, что дано непосредственно. Как правило, люди свое незнание не осознают. Незнание же, если оно не осознано, не может быть и преодолено. Прежде чем стремиться познать что-либо, человек должен осознать, что он этого не знает". Настоящая монография состоит из четырех глав, заключения, предметного и именного указателей. В первой главе "Лингвистические параметры коммуникационного акта" дается экспозиция исследования, представляются коммуникативная модель и семантическая структура слова. Во второй главе "Отношение говорения к мышлению" излагаются принципы психологии языка, необходимые для понимания природы индивидуальной и межперсональной интерпретации слова. В третьей главе "Денотативные аспекты слова и высказывания" рассматриваются теоретические вопросы денотации в сопряжении с "картиной мира" языка в историческом и современном аспектах, а также приводятся постулаты денотативной грамматики как грамматики действия, грамматики реального высказывания. Термин "грамматика " используется здесь скорее в классическом значении, а именно в смысле теории связей слов – одновременно и в словосочетательном аспекте, и в вербально-мыслительном отношении. Автор не претендует на завершенное построение постулируемой грамматики, а формулирует лишь ее некоторые общие принципы. Теоретические изыскания, содержащиеся в названных главах, хотя и имеют, как представляется, самостоятельную ценность, главная их задача нацелена на практику речевого общения, на приложение разработанных идей к практическим вопросам лингвистики и самого языка. Поэтому в четвертой главе "Некоторые теоретические и прикладные вопросы денотации" читатель найдет примеры применения теории в разных областях. В частности, будут рассмотрены проблемы междисциплинарного характера лингвистики, освещена роль словосочетания как средства отождествления и различения синонимов, а также представлены некоторые аспекты терминологии. Особое место займут актуальные вопросы лингводидактики, воспитания, культуры живого слова.

Об авторе

Выдающийся отечественный филолог, профессор Московского государственного университета им. М.В.Ломоносова. В 1954 г. окончил Военный институт иностранных языков. Участник Великой Отечественной войны, награжден орденом и медалями. Кандидат филологических наук (1966). Доктор филологических наук (1988). Профессор кафедры общего и сравнительно-исторического языкознания филологического факультета МГУ (1994).

В область научных интересов Н. Г. Комлева входили германистика и полонистика, лексическая семантика, проблемы двуязычия, перевод, социология и психология языка. Он впервые разработал принципы (постулаты) денотативной грамматики, а также разработал и представил в практических пособиях культурный компонент лексического значения (прежде всего на материале немецкого языка). Автор около 60 научных работ, в том числе монографии "Компоненты содержательной структуры слова" (3-е изд. URSS, 2006).