Оксфордский "Национальный биографический словарь" со ссылкой на историка Николая Тривета сообщает, что английский философ и теолог, фактический основатель и главный вдохновитель традиций Оксфордской естественнонаучной школы Роберт Гроссетест, – т.е. Роберт Большая Голова, или Роберт Линкольнский (англ. Robert Grosseteste, Greathead; лат. Robertus Grossum Caput, Robertus Lincolniensis), – родился в 1175 г. в графстве Саффолк; однако по другим данным указанное событие произошло ок. 1168 г. в местечке Стрэдбрук (также расположенном в Саффолке). При этом, согласно Тривету, опирающемуся на собственные слова Гроссетеста: bumili de patre et matre sum natus ("я рожден от незнатных отца и матери"), происхождения он был простого. Первоначальное образование Роберт получил в Оксфорде, став к 1190 г. магистром искусств. Благодаря письму Гиральда Камбрейского, рекомендующему Гроссетеста епископу Херефорда Уильяму как человека, сведущего в областях права и медицины, Роберт сближается с последним и, вероятно, преподает в херефордской школе, а после смерти епископа в 1199 г. продолжает преподавание на факультете искусств Оксфордского университета. Кстати, именно в упомянутом письме содержится первое письменное упоминание его имени. В дальнейшем Гроссетест, по всей видимости, учился и в Париже (1209–1214 гг.), получив к 1214 г. звание доктора теологии. Между 1214 и 1221–1231 гг. он становится канцлером, – вероятно, первым – Оксфордского университета, а между 1224 и 1229–1232 гг. – первым ректором оксфордских францисканцев (никогда не будучи, впрочем, членом Ордена). Историк английских францисканцев Томас Экклестон специально указывает на то влияние, какое оказал на них Гроссетест, и на то, сколь многим они обязаны ему в своих познаниях. В 1214–1231 гг. Роберт Гроссетест был архидиаконом – последовательно – в Уилтсе, Нортгемптоне, Лестере. По смерти же в феврале 1235 г. Хью де Уэллса (Hugh de Wells), он наследует ему в должности епископа Линкольнского, в коей и пребывает вплоть до своей кончины. Однако при поставлении Гроссетеста в сан возникли трудности с местом проведения церемонии: кентерберийские монахи заявили, что имеют полное право требовать, чтобы он был посвящен в Кентербери; но несмотря на то, что сам Роберт готов был уступить им в этом вопросе, архиепископ, св.Эдмунд, настаивал на том, чтобы церемония состоялась где-нибудь в другом месте. Он убедил монахов согласиться с его пожеланием, дабы не создавать прецедент. В итоге 3 июня, согласно хроникеру Роджеру Уэндоверу (Wendover), или 17 июня, по версии анналов Эндрю Уинтона (Winton) и Томаса Уайкса (Wikes), Гроссетест был посвящен в Рединге. Приняв на себя попечение о диоцезе, в чей состав входили Линкольнское, Лестерское, Стоуское, Бакингемское, Хантингдонское, Нортгемптонское, Оксфордское и Бедфордское архидиаконства, он сразу же принялся за искоренение в нем всего того, что, по его мнению, ведет паству ко злу, как то: непотребные игры, пьянство, осквернение церковного двора путем использования его не по назначению, тайные браки, праздники дураков и пр. В доказательство активности епископа можно сказать, что в первый же год своего управления он, посетив монастыри епархии, сместил не менее чем семерых аббатов и четырех приоров. Кроме того, он помог успокоить ссору между духовенством и горожанами в Оксфорде. В 1237 г. Гроссетест принимал участие в Лондонском церковном соборе под председательством папского легата Отона. Одновременно, поддерживая отношения с Оксфордом, он помогал тем студентам, что попадали в беду вследствие своих выступлений против упомянутого легата. В том же 1237 г. его пытались отравить, но Роберт избежал смерти благодаря искусству своего друга – врача Джона Сент-Олбансского. Ввиду бескомпромиссного противостояния порокам духовной и светской властей, а также в связи с отстаиваемым им правом распоряжаться бенефициями и проводить инспекции в рамках всего своего диоцеза, Гроссетест имел весьма напряженные отношения с Линкольнским и Кентерберийским капитулами, королем Англии и папским престолом. Так, например, в 1239 г. между ним и Линкольнским капитулом началась ссора, растянувшаяся на долгие годы. В ходе нее Гроссетест отстаивал свое право инспектировать капитул точно так же, как и все остальное духовенство епархии; декан же собора и каноники, напротив, отстаивали свою независимость. Поскольку ни легат Отон, ни представители Кентербери не смогли примирить противостоящие стороны, стало очевидно, что единственным авторитетом в данном случае является лишь сам папа. Только после того, как было сделано прямое к нему обращение, и по прошествии еще нескольких лет Лионской буллой Иннокентия IV от 25 августа 1245 г. спор был решен целиком в пользу Гроссетеста, получившего полную власть над капитулом, хотя декан и каноники были освобождены при этом от клятвы в послушании епископу в своих бенефициях. В то время как продолжалась описанная выше история, в жизни епископа Роберта произошли и другие драматические события. В 1241 г. между ним и Вестминстерским аббатом вспыхивает конфликт из-за права на церковь в Хартфордшире. Но более серьезная ссора вышла у Гроссетеста с королем по поводу Темской пребенды, которую Генрих III до открытия на нее вакансии передал в качестве бенефиция Джону Мэнселу (Mansel), несмотря на то, что она уже была отдана Симону Лондонскому. Когда же Гроссетест поехал в Лондон с намереньем отлучить Мэнсела, тот отступил, а король, опасаясь, что епископ покинет страну и подвергнет епархию интердикту, последовал его примеру. Однако в 1243 г. Роберт вступает в конфликт уже и с Кентерберийским капитулом. Дело в том, что место главы Английской церкви было вакантным, ибо будущий архиепископ Бонифаций еще не был возведен в сан, и капитул претендовал на архиепископскую власть в течение всей вакансии, против чего, естественно, возражал Гроссетест. Когда же противники обратились за окончательным решением по данному вопросу к папе Иннокентию IV, тот повелел лишь изменить вынесенный монахами в процессе ссоры отлучающий епископа приговор так, чтобы не было ущерба какой-либо из сторон конфликта, что не решило проблемы по существу и явно не удовлетворило Гроссетеста. В 1244 г. Роберт улаживает отношения между оксфордскими учеными и коммерсантами-евреями, добившись для первых того преимущества, что в будущем все проблемы, связанные с займами, отдачей денег в рост или покупками провизии, должны решаться только через канцлера университета. В том же году он горячо возражал королю по поводу неправого обхождения того с Уильямом де Рэлей (William de Raleigh), епископом Уинчестера, угрожая даже наложить интердикт на королевскую капеллу в Вестминстере, и с помощью папы и архиепископа добился того, что король уступил. Гроссетест был также одним из членов комитета двенадцати, состоявшего частично из клириков, частично из мирян и созванного для обсуждения требований короля относительно новых денежных субсидий в казну. 18 ноября Гроссетест отправился в сопровождении своего сподвижника Адама Марша в Лион, где в то время пребывал папа, и, получив решение в свою пользу по спору с Линкольнским капитулом, через Париж вернулся в Англию, высадясь 14 октября 1245 г. на о. Уайт и привезя с собой несколько папских поручений. В 1247 г. он присутствует в Вестминстере при вручении Генрихом III драгоценного дара – кубка, присланного магистрами тамплиеров и госпитальеров и содержащего в себе, как считалось, кровь Спасителя. Во время этого события им была произнесена речь, отстаивающая возможность подлинности данной крови. В 1248 г. Роберт заседает в парламенте, созванном в Лондоне королем с целью добиться свежих субсидий. В то же время он продолжает проводить инспекции в своем диоцезе, посетив в 1249 г. Данстэйбл и Колдуелл, а затем заехав в Оксфорд, где он встретился с канцлером университета, проректорами и преподавателями и дал им инструкции относительно курса обучения. В этот год он снова ссорится с королем по причине совершенного им отлучения шерифа Ратленда – вследствие отказа последнего заключить в тюрьму провинившегося церковного служащего, которого Гроссетест лишил должности и также отлучил от Церкви. Хотя он придавал большое значение своему праву на проведение инспекций, это не мешало ему весьма решительно сопротивляться сходному требованию со стороны архиепископа Бонифация; и когда тот в 1250 г. прибыл с инспекцией в Данстэйбл, Роберт вместе с другими епископами выразил неудовольствие его намерениями. Обнаружив, что множество приходов обеднело и оставлено без постоянных священников вследствие того, что монастыри обратили в свою пользу принадлежавшую церквям собственность и доходы в виде десятин, он добился от папы письма, дающего ему право самолично отменять подобные присвоения. В ходе последовавшей за этим борьбы Гроссетеста с монахами он вторично посещает Лион, где продолжал пребывать Иннокентий IV, однако, так ничего и не добившись, покинул папскую резиденцию после произнесения 13 мая 1250 г. знаменитой речи "О пороках Церкви" (De corruptelis Ecclesiae). В сентябре того же года, tristis et vacuus (печальный и опустошенный), Роберт возвращается в Англию и под впечатлением от примера своего старого друга Николая из Фарнема, епископа Дарема, даже приходит было к решению вовсе оставить свою епархию. Но, тем не менее, вскорости восстановив силы, он принялся за прежние обязанности с более чем обычной энергией, выказывая особенную строгость при совершении инспекций монастырей. В 1251 г. Гроссетест был временно отстранен папой от занимаемого им поста вследствие отказа допустить итальянца, не знающего английский, к богатому бенефицию в своем диоцезе. Но уже на следующий год, несмотря на то, что ему по-прежнему препятствовали в попытках принудить всех бенефицированных лиц стать священниками, он добился папского письма, разрешающего ему назначать для собственных викариев вознаграждения вне зависимости от действительных доходов с их бенефициев. В 1252 г. он отлучил бургундца Хуртольда (Hurtold), – которому король предоставил бенефиций во Флэмстеде и которого королева уже назначила одним из своих капелланов, – подвергнув при этом его церковь интердикту. В октябре он возглавлял парламентское противостояние королевскому требованию о выделении денег из доходов Церкви для нужд Крестового похода, поскольку запрашиваемую сумму предполагалось изъять не в соответствии со старыми расчетами церковных ценностей, но на основании новых расчетов, произведенных королевской стороной. В 1253 г. папа Иннокентий IV пожелал пристроить на должность своего племянника, Федерико ди Лаванья, и Гроссетесту было приказано папскими посланниками зачислить его каноником в Линкольне. Ответное письмо епископа, где он отвергает неподходящую, по его мнению, кандидатуру, хотя и почтительное в целом по тону, было весьма решительно (Epistida CXXVIII). В мае того же года епископ Роберт еще заседал в парламенте и принимал участие в торжественном отлучении нарушителей Великой Хартии Вольностей (Magna Charta). Однако вскоре его здоровье ослабло, и в октябре, пребывая в Бакдене (Хантингдоншир), он заболел и велел послать за своим другом – врачом Джоном Сент-Олбансским. 9 октября 1253 г. – в ночь на праздник св.Дионисия–Роберт Гроссетест скончался и был похоронен в южном трансепте Линкольнского собора. С его смертью связаны чудеса и легенды: так, в ночь его кончины в небе звонили колокола, а папа якобы видел во сне, будто к нему приходит епископ и наносит в бок рану, от которой понтифик уже не смог излечиться. Кроме того, было несколько попыток санкционировать канонизацию Гроссетеста (в 1287 и 1307 гг.). Посмертную благодарность выразили своему покровителю Оксфордский университет и английские францисканцы, привязанность к которым оставалась у Гроссетеста до конца его дней: все свои книги он завещал францисканскому монастырю в Оксфорде, где они и находились вплоть до XVI в. При этом известно, что книгами епископа пользовался и Уильям Олнуик, и Фома Гасконский. В течение всей жизни Роберт Гроссетест оказывал немалое влияние на современников, доказательством чему служат его сохранившиеся письма. В них он наставляет людей относительно их духовной жизни; объясняет королю значение акта помазания; утешает архиепископа в тяжелое для него время; предостерегает от недолжных дел графа Симона де Монфора, учителем сыновей которого он являлся; использует свое влияние на короля с целью удержать его от жестоких поступков. Историк Матфей Парижский (Мэтью Пэрис) так характеризует епископа: "Откровенно обличавший короля и споривший с папой, выговаривавший прелатам и исправлявший монахов, он был советник священникам, учитель клира, опора ученым людям, проповедник народу, преследователь распущенности, неутомимый исследователь каждого слова Писания, молот Римской курии. В том, что касалось пиши, укрепляющей тело, он был щедр, великодушен, учтив и любезен. В том же, что касалось пищи духовной, он был набожен, полон благоговения и раскаяния. В епископских обязанностях он был усерден и неутомим и заслуживал всяческого уважения". Тот же автор восхищен и отнюдь не поверхностным владением Гроссетестом языками: "Муж, прекрасно знающий латынь и греческий (yir in latino peritissimus et graeco)". Ученик же Линкольнского епископа, Роджер Бэкон, считавший, что "только лишь господин Роберт сведущ в науках превыше всех остальных людей (solus dominus Robertas... prae aliis hominibus scivit scientias)", уверял, что тот "благодаря собственному опыту, с помощью других авторов и иных наук разобрался в мудростях Аристотеля; и в сто тысяч раз лучше знал и писал о том, о чем говорят книги Аристотеля (per experimentiam propriam et auctores alios et per alias scientias negotiatus est in sapientialibus Aristotelis; et melius centies milesies scivit et scripsit illa de quibus libri Aristotelis loquuntur)". И более того: по мнению "удивительного доктора", не кто иной из его современников, но именно Гроссетест оказался достойным встать в один ряд с величайшими мудрецами человечества: "Немногие из мудрейших достигли совершенства в философии, как, например... Соломон, а затем, для своего времени, – Аристотель, и позже – Авиценна, а в наши дни – Роберт, с недавних пор епископ Линкольна". С учетом приведенных выше оценок не кажется удивительным тот факт, что, по мнению многих исследователей английской интеллектуальной традиции, сложно найти человека, который оказал бы большее влияния на ее развитие в период с конца XIII до начала XV вв., нежели Роберт Гроссетест, зачастую именовавшийся своими последователями и почитателями просто "Линкольнцем" (Lincolniensis). |
URSS. 136 с. (Spanish). Мягкая обложка. 12.9 EUR
En el libro se presenta de una manera clara y amena un sistema de ejercicios que contribuyen al rejuvenecimiento del rostro sin necesidad de recurrir a una intervención quirúrgica. El sistema es accesible a todos, no exige gastos materiales complementarios y es extraordinariamente efectivo. Todo el que... (Подробнее) 896 с. (Russian). Твердый переплет. 43.9 EUR
Полный сборник афоризмов в билингве малоизвестного в России глубокого мыслителя и изысканного писателя из Колумбии Николаса Гомеса Давиды (1913—1994) на тему истории, религии, культуры, политики, литературы. В КНИГЕ СОДЕРЖАТСЯ ПРОИЗВЕДЕНИЯ: Escolios a un texto implícito, 2 volúmenes.... (Подробнее) URSS. 504 с. (Spanish). Мягкая обложка. 32.9 EUR
Estamos tan habituados a que la ciencia describa la realidad mediante ecuaciones de asombrosa eficacia que raramente nos detenemos a pensar en la gentileza que demuestra el mundo prestándose a ello. ¿Por qué la naturaleza obedece reglas matemáticas tan magníficamente precisas?... (Подробнее) URSS. 152 с. (Spanish). Мягкая обложка. 14.9 EUR
Tras una breve introducción a la termodinámica de los procesos reversibles, el autor expone de forma amena y detallada los postulados fundamentales de la termodinámica de los procesos irreversibles. Se presta una atención especial a los efectos de la termodinámica no lineal, a la autoorganización en... (Подробнее) URSS. 136 с. (Spanish). Мягкая обложка. 15.9 EUR
La teoría cuántica es la más general y trascendente de las teorías físicas de nuestros tiempos. En este libro se relata cómo surgieron la mecánica cuántica y la teoría cuántica de campos; además, en una forma accesible se exponen diferentes tipos de campos físicos, la interacción entre ellos y las transformaciones... (Подробнее) URSS. 160 с. (Spanish). Мягкая обложка. 14.9 EUR
El concepto de coherencia surgió en la óptica clásica. Hoy este concepto no sólo se ha convertido en un concepto general de la física, sino que se ha salido del marco de esta ciencia. En este libro el problema de la coherencia se estudia desde diferentes posiciones. Se examinan, además, las propiedades... (Подробнее) URSS. 272 с. (Spanish). Мягкая обложка. 21.9 EUR
El elemento clave de la física contemporánea es el concepto de campo cuántico. Hoy en día se considera que este constituye la forma universal de la materia que subyace a todas sus manifestaciones físicas. Este libro puede ser recomendado como una primera lectura para aquellos estudiantes y físicos de... (Подробнее) URSS. 128 с. (Russian). Мягкая обложка. 12.9 EUR
Это рассказы о любви, нежности, желании и страсти, которая бывает и возвышенной, и цинично-жестокой. В них абсурд и гротеск чередуются с методичной рассудочностью, милосердием и муками совести. Их персонажи – человеческие, слишком человеческие, - однажды встречаются, проживают кусок... (Подробнее) URSS. 232 с. (Spanish). Мягкая обложка. 19.9 EUR
Los problemas de los que se compone este libro atrajeron a los autores por su estética. Las preguntas ?`qué es lo que hace que nos guste uno u otro problema? y ?`cuál es la fuente de belleza y elegancia en la matemática? constituyen los temas fundamentales que se discuten en esta obra. La exposición... (Подробнее) URSS. 304 с. (Spanish). Мягкая обложка. 29.9 EUR
¿Qué es la dimensión del espaciotiempo? ¿Por qué el mundo que observamos es tetradimensional? ¿Tienen el espacio y el tiempo dimensiones ocultas? ¿Por qué el enfoque pentadimensional de Kaluza, el cual unifica la gravitación y el electromagnetismo, no obtuvo el reconocimiento general? ¿Cómo se puede... (Подробнее) |